И один в поле воин

Присутствующие молчали, ошеломленные планом Бертгольда.

- Сколько человек работало на заводе?- спросил генерал Штенгеля.

- Две тысячи триста восемьдесят пленных и сто сорок два немецких служащих - инженеры и надсмотрщики.

- Где сейчас служащие?

- Почти все остались на заводе. Их заперли в складе готовой продукции в самом начале бунта. Как с ними быть?

- В темноте вы не разберетесь, где свой, где чужой,расстреливайте всех!

Бертгольд снова налил рюмку.

- Если все понятно - идите готовьтесь.

- Герр генерал, разрешите обратиться?- Штенгель хрипел, как простуженный.

- Есть какие нибудь замечания?

- Замок принадлежит графине Рамони, моей невесте, и...

- Знаю, но я не могу из-за этого срывать такую важную операцию.

- В замке собраны драгоценные коллекции. Это приданое... Я прошу...

- Лес рубят - щепки летят, майор! Сейчас надо думать не о невесте! Берите пример с меня! В замке мой друг, старый граф Рамони. А я даже не предупреждаю его. Идите!

Деревянной походкой Штенгель направился к двери. Его мечта о богатстве, с которой он не расставался всю войну, ради которой был готов на все, развеялась, как дым, и именно тогда, когда он был ближе всего к ее осуществлению.

- А теперь, Генрих, давай отдохнем, ведь сегодня ночью спать не придется,- предложил Бертгольд, сладко потягиваясь.

- Когда мы с вами выедем?- спросил Генрих.

- Немедленно после взрыва! Немедленно! Пусть Лемке и Штенгель заканчивают остальное! Наше дело будет сделано, и мы с тобой через какой нибудь час домчимся до швейцарской границы. Мой "хорх" умеет развивать скорость... А там отдых, спокойная жизнь! Хорошо все-таки, что мы с тобой остались живы. Давай выпьем за наше будущее!

Генрих налил рюмку и заметил, что руки у него дрожат. Не ускользнуло это и от Бертгольда.

- У тебя дрожат руки?

- Если б война продлилась еще год - два, я был бы спокоен, как и до сих пор, но сейчас, когда осталось ждать несколько часов...

Бертгольд рассмеялся.

- Должен признаться, что точно то же происходит и со мной. Только я умею лучше собой владеть...

Вдруг распахнулась дверь и в комнату вбежала МарияЛуиза.

- Синьор генерал! Прошу вас! Умоляю! Не делайте этого! Это все, что у меня есть!

Мария-Луиза в исступлении упала на колени перед Бертгольдом.

На пороге появился, словно в воду опущенный, Штенгель.

- Что это значит? В чем дело?- нетерпеливо и раздраженно воскликнул Бертгольд.

Генрих подхватил Марию-Луизу под руки и насильно усадил в кресло. Графиня продолжала умолять:

- Заклинаю вас, генерал! Не разрушайте замок!

- Это вы сказали? - тихо спросил Бертгольд Штенгеля.

Тот не ответил.

Мария-Луиза разрыдалась. Генрих бросился к графину с водой. И в тот же миг за его спиной прозвучали два выстрела.

Мария-Луиза полулежала в кресле, широко раскинув руки. Штенгель упал как подкошенный.

В комнату вбежали два эсэсовца.

- Заберите их!- брезгливо поморщившись, приказал генерал - Пойдем в другую комнату,- спокойно предложил он Генриху.

Генерал вышел первым, он даже не забыл прихватить в спальню бутылку недопитого коньяка.

- Вы здесь, в Италии, все как-то очень уж мягкотелы! Неужели и ты стал таким, Генрих?

- Нет! У меня твердости хватит на двоих!

Лишь теперь Генрих выпил рюмку, налитую ему Бертгольдом. На этот раз рука его не дрожала.

- План придется изменить. Позвони Лемке и сообщи, что обязанности Штенгеля после взрыва плотины я возлагаю на него. Замок беру на себя. После того как операция будет проведена, немедленно еду на плотину и встречаюсь с тобой.

В семь часов вечера Генрих собрался на плотину. Согласно приказанию Бертгольда он должен был принять насебя обязанности командира по ее охране.

- Ты едешь один?- равнодушным тоном спросил Бертгольд.

- Да, денщик приготовляет все в дорогу.

- Возьми одного автоматчика из моей охраны!

- Зачем? Дорога совершенно безопасна.

Бертгольд вышел из комнаты, ничего не сказав. Но через минуту вернулся в сопровождении великана эсэсовца.

- Он будет тебя сопровождать,- тоном приказа произнес генерал.

Эсэсовец мрачно взглянул на Гольдринга, и Генриху вдруг показалось, что на него смотрит дог из кабинета Лемке в Бонвиле.

Не прошло и минуты, как Генрих уже ехал к плотине. Эсэсовец сидел рядом.

Тревожные мысли одолевали Генриха.

Сумел ли Курт предупредить Лидию? Успела ли она передать партизанам? Смогут ли гарибальдийцы своевременно принять меры? Неужели он сам ничем не сможет помочь несчастным людям, которые сегодня должны погибнуть, так и не дождавшись свободы?

Генрих уменьшил скорость. Ему хотелось собраться с мыслями, прежде чем он доедет до плотины.

Приблизительно в двух километрах от городка он заметил одинокую фигуру немецкого солдата с автоматом в руках. Солдат шел от плотины в Кастель ла Фонте.

Генрих поехал еще медленнее.

- Ехать быстрее!- тоном приказа бросил эсэсовец.

Генрих рывком затормозил и остановил машину.

- Ты как, сволочь, разговариваешь с офицером? Ты знаешь, что я зять генерала Бертгольда?

Размахнувшись, Генрих наотмашь ребром правой руки ударил эсэсовца по лицу. Тот прикрыл рукой верхнюю губу, на которую пришелся удар, и с бешенством взглянул на офицера.

- Ни слова! А то пристрелю, как собаку!