И один в поле воин

Генрих с удовольствием разделся и лег в постель. Как он устал! Генрих даже не представлял себе, что значит полдня провести в компании глупой девушки и заботливом матери, которая ловит жениха для своей дочки. Уж лучше иметь дело с самим Бертгольдом. Тот более разумен, более тактичен. Отвратительна вся эта комедия, но ничего не поделаешь. Надо как можно дольше тянуть ее под всяческими предлогами, чтобы не испортить отношений с Бертгольдом, особенно теперь, когда он стал такой важной персоной. Жить среди эгого награбленного богатства! С какой гордостью фрау Эльза показывала трофеи мужа, вывезенные из русских музеев. Как настойчиво во время обеда старалась привлечь внимание Генриха к столовым сервизам старинного русского серебра. Возможно, все в этой вилле краденое и награбленное... От старого осталась лишь эта бронзовая фигура Бисмарка, ее нарочно поставили к нему в комнату, как милое воспоминание детства, а сегодня Лора подарила ему ее в знак их встречи. Вспомнив о своем первом разговоре с Бертгольдом, в котором фигурировала и эта скульптура, Генрих улыбнулся. А все-таки много значат в его работе такие детали.

- Ну, господин Бисмарк, до новой встречи! - сказал Генрих, обращаясь к основоположнику юнкерской Второй империи, повернулся на другой бок, натянул одеяло на голову и заснул крепким сном, как спит человек, уставший после тяжелой работы.

Разбудила Генриха горничная Анна уже вечером.

- Как можно так долго спать, лентяй!- крикнула Лора из-за двери.- Мы с мамой уже три часа как встали. Сейчас же одевайся! Гости уже собрались, а тот, ради кого мы их позвали, - до сих пор спит.

- Через минуту буду к твоим услугам.

Действительно, через пять минут свежий после хорошего отдыха, одетый в парадную форму Генрих появился перед Лорой. Девушка тоже подумала о своем туалете. На ней было пышное белое платье с живой красной розой на груди. Золотистые косы, переброшенные на грудь, спускались чуть ли не до колен.

- Маргарита! Настоящая Маргарита, в которую до безумия влюбился Фауст!

Лора обиделась.

- Не говори непристойностей, Генрих! Ведь Фауст погубил Маргариту, и эта девушка совсем не умела себя вести.

Генрих едва удержался от смеха.

- О Лора, я совсем не то имел в виду! Я думал о красоте этой девушки, о ее длинных косах, а не о том, как она ведет себя.

- Тогда я прощаю...- Лора крепко сжала руку Генриха и открыла дверь в столовую.

Ослепленный ярким светом, Генрих не сразу разглядел всех гостей, заметил только, что их очень много. Но ему пришлось обойти всех и каждому пожать руку, вернее каждой, ибо тут собрались исключительно женщины, жены и дочери офицеров гестапо. Старые и молодые, худые и толстые, блондинки и рыжие, красивые и уродливые. Впрочем, их всех объединяло что-то общее, и лишь потом Генрих догадался, что этим общим было выражение любопытства на всех обращенных к нему лицах. Лишь одна из присутствующих чем-то отличалась от других, может быть тем, что вначале не обратила на Генриха ни малейшего внимания.

Это была красивая девушка лет двадцати восьми, с коротко подстриженными волосами, бледным, словно мраморным, лицом и большими синими глазами. Длинные темные брови, кончики которых доходили до висков, а на переносье почти срастались, и такие же темные ресницы хорошо контрастировали с цветом глаз и одновременно подчеркивали какое-то странное их выражение. На девушке была форма обер-штурмфюрера СС. Новенький "Железный крест" приколот над левым карманом хорошо сшитого парадного мундира.

- Моя кузина, начальник лагеря русских пленных в Восточной Пруссии, обер-штурмфюрер Бертина Граузамель,полуторжественно, полушутливо отрекомендовала свою родственницу Лора.

"Судя по расширенным зрачкам - кокаинистка",- подумал Генрих, пожимая маленькую, но крепкую руку Бертины.

Лора посадила Генриха между собой и Бертиной, и както само собой вышло, что они весь вечер держались вместе.

Бертина вначале относилась к Генриху не очень приветливо, но после двух-трех удачных его острот и тактично сказанных комплиментов развеселилась, начала отвечать шутками на шутки и охотно танцерала с Генрихом, который как единственный кавалер должен был приглашать всех дам по очереди. Во время танца она недвусмысленно намекнула на то, что не одобряет вкуса Гольдринга в выборе невесты.

Весь вечер Генрих ухаживал за Лорой, не забывая и Бертину: они условились встретиться снова завтра утром, чтобы втроем поехать за город.

И ближайшие три дня Лора, Бертина и Генрих были неразлучны. Они ездили на машине за город, осматривали Мюнхен, побывали в театре, в концерте.