И он ее поцеловал

– Правда? Дай посмотреть. – Диана пересекла комнату, взяла у него письмо и прочитала. Потом посмотрела на брата. К величайшему недовольству Гарри, сестра улыбалась. – Вид у тебя растерянный, милый братец.

– Конечно, растерянный. Разве может быть иначе?

– Знаешь, Гарри, без обид, но я бы не согласилась работать на тебя.

– Мисс Дав никогда не жаловалась.

– Но была достаточно несчастна для того, чтобы взять и уволиться.

– Какое отношение ко всему этому имеет ее счастье? Я плачу ей не за то, чтобы она была счастлива. – Он хлопнул письмом по столу. – Она пришла к нам устраиваться на должность машинистки. Сделав ее своим секретарем, я оказал мисс Дав великую услугу. Я нанял женщину, причем без опыта секретарской работы. Я плачу ей жалованье, которого она не найдет ни в одном другом месте. Чего ей не хватает для счастья?

– Ты нанял ее только для того, чтобы доказать свою точку зрения в парламенте, – напомнила ему Диана. – Или забыл? Ты утверждал, что общество может решить задачу занятости женщин, поддержав твою радикальную идею – представительницам моего пола следует разрешить зарабатывать себе на жизнь, чтобы мужчинам не приходилось жениться и содержать нас. Абсурд, да и только.

– И вовсе это не абсурд. Это здравая идея…

– А все почему? – продолжала Диана, не обратив на него внимания. – Потому что ты цинично относишься к институту брака.

– Я не циник! – вырвалось у него прежде, чем он вспомнил: спорить с Дианой по данному вопросу бессмысленно. Он решил перевести разговор на другую тему. – Дело в том, что я дал мисс Дав возможность, которую никто другой ей бы не предоставил. Я выбрал ее наугад из толпы претендентов. И через пять лет удачной карьеры она просто встает и уходит. Без причин, без предупреждения, без уведомления. – Гарри начал раздражаться. – Как она могла поступить так со мной после всего, что я для нее сделал? Где ее преданность?

– Не вижу, в чем вопрос. Найми другого секретаря. Это очень легко. Позвони в агентство.

– Я не собираюсь искать другого секретаря. Меня вполне устраивает тот, что есть.

– Был, – поправила его сестра. – Она уволилась.

– Я не приму ее отставки и непременно сообщу ей об этом, когда найду. Я не разрешаю ей уходить от меня.

– Будешь давить на нее? О да, она, конечно же, испугается и прибежит обратно.

– Имеются предложения получше? – Гарри глянул в улыбающееся лицо сестры.

– Поскольку прежде всего я не могу представить, какая женщина в здравом уме и твердой памяти согласится работать на тебя, то и предложить мне нечего. Но ты мог бы для начала попытаться выяснить, почему она уволилась.

Должна же быть причина, по которой она ушла, не предупредив.

– Причина? – Эта мысль застала Гарри врасплох. Он помолчал немного, обдумывая ее. – Я отверг ее новую рукопись.

– Ты и раньше так поступал, разве нет?

– Да, но на этот раз она приняла все особенно близко к сердцу. Выжду денек-другой и схожу к ней. Надо дать ей время оправиться.

– Если причина в этом.

Гарри пропустил замечание сестры мимо ушей. У него в голове уже сложился план.

– Она человек разумный, – размышлял он, постукивая конвертом по ладони. – Не склонный принимать безрассудные, сиюминутные решения. Два дня вполне достаточно для того, чтобы осознать свою ошибку. Она скорее всего обрадуется моему приходу и предложению снова занять свой пост. И будет благодарна за возможность исправить положение.

– Благодарна?

– Я скажу, что не обижен на нее, предложу прибавку к жалованью, и все утрясется.

Диана залилась веселым смехом. Развернувшись, она пошла к выходу.

– Что тут смешного? – рявкнул он ей вслед.

– Дай мне знать, удался ли твой план, хорошо? – Она взялась за ручку двери. – Насколько я поняла, к Эдмунду ты не едешь? – Диана вышла и закрыла за собой дверь, не дожидаясь ответа брата.

Эмма уговаривала себя не нервничать. Сложив руки на стопке рукописей миссис Бартлби, лежащих у нее на коленях, она старалась не ерзать в кресле и не думать о том, что от сегодняшнего дня зависит все ее будущее.

Это было рискованно. И неблагоразумно. Но она уже но горло сыта и безопасностью, и рассудительностью.

Два дня назад она распалась на части в лавке на Риджент-стрит. Обнимая подушку всю ночь своего тридцатого дня рождения и отревевшись на пушистом клубке Мистере Голубе, Эмма снова взяла себя в руки. К утру воскресенья она уже знала, что делать. После церковной службы и горячих молитв, призывающих Господа помочь ей, она сходила в издательство, напечатала письмо об отставке и положила его на стол Марлоу.

Нехорошо, конечно, уходить без двухнедельного уведомления, но четырнадцать дней – это слишком большой срок, за который она может передумать, отговорить сама себя от своего решения и позволить Марлоу убедить ее остаться. Сегодня понедельник, письмо он уже получил, и обратного пути нет.

То был рассвет нового дня и новой Эммы Дав. Никогда больше она не будет сидеть в сторонке и наблюдать, как жизнь проносится мимо. Никогда больше она не будет ждать подарков судьбы. Начиная с этой минуты она сама будет воплощать свои мечты в реальность и не выпустит удачу из рук.