И опасна, и трудна

— Нет, босс, всё в порядке, босс. Третьему очень тяжело незаметно для его новых кураторов выходить на связь с вами, потому что частоты, принимаемые людьми, кураторы контролируют. Но с нами, машинным кодом, он связывался.

— И что сказал? — говорю. Без надежды.

— Что изучает обстановку, — сказал Второй. — И обстановка ему не нравится. Он спрашивал, можно ли ему вернуться к вам, если положение станет совсем неприемлемым?

— Да конечно! — заорал я что было сил. — Само собой! Куда ж ему ещё идти-то… Совсем худо дело, Шерлок?

— Насколько можно судить, да, — ответил Второй. — Но у него не было возможности передать подробное сообщение: он опасался перехвата.

— Спасибо, дружище, — сказал я тогда. — Мне просто жить стало легче.

— О-хо! — ухнул Рамон. — Муниципалитет Шера продал военным, но он считает, что работает на тебя? Или на нас?

Я только вздохнул.

— А что, ты думаешь, они его к присяге привели? Он же для них — просто машина… Ох, и дураки же…

— Ну, тогда эта война, мне кажется, долго не продлится, — сказал тогда Рамон. И как в воду глядел.

Шер Третий вернулся через неделю.

Алик-Хамло разбудил меня среди ночи вызовом по селектору:

— Босс, пришёл диссидент и военный преступник. Задницу в пучок — и свистать всех наверх: ему нужна срочная помощь.

Мы с Клодией, Жан-Южанин и Мама-Джейн были в лаборатории Алика через несколько минут — полуодетые, но со всеми необходимыми инструментами. А Шер Третий сидел на табурете посреди лаборатории, в таком состоянии, будто пытался остановить голыми руками товарный состав.

На нём были лохмотья тренировочного костюмчика — и псевдодерма тоже висела клочьями. Только лицо он, по-видимому, изо всех сил сохранял, потому оно относительно уцелело. В остальном же Шер был — стальной корпус в ошмётках псевдодермы, грязной ткани и запёкшейся искусственной крови. И во вмятинах.

— Шер, лапушка, — спросила Мама-Джейн, незаметно вытирая глаза, — в тебя что, стреляли?

Шер улыбнулся одной стороной — съехал мимический контур.

— Простите за отвратительное зрелище, леди-босс, — сказал он. — Я пытался, насколько возможно, избегать попаданий, но, к сожалению, осознав, что автоматы бесполезны, военные использовали «Шмель». Псевдодерма и осязательные сенсоры уничтожены на восемьдесят три с половиной процента, разбита линза в объективе за левым глазом и повреждён шарнир в левом колене. Мне жаль.

— О! — сказал Алик-Хамло. Вернее, это единственное относительно цензурное междометие из его довольно-таки длинной и прочувствованной речи. — Они что, сделали из тебя мишень на стрельбище?

— Нет, — печально сказал Шер. — Они засекли меня на полдороге домой. Чтобы сбить преследователей с толку, мне пришлось уничтожить грузовой автомобиль, номер ССВ — 365, принадлежащий Майку Черри, наш город, улица Доминиканцев, тридцать восемь. Я сделал всё возможное, чтобы избежать нарушений закона — но всё равно совершил преступление, рассматриваемое в сто восемнадцатой статье административного кодекса: умышленная порча чужого имущества. Штраф и возмещение ущерба владельцу автомобиля, босс — меня это отчаянно огорчает.

— У тебя же не было выбора, — сказал я.

— Не было, — согласился Шер. — Будь я человеком, это, возможно, учли бы в суде. Выбирая между особо тяжким уголовным преступлением и административным правонарушением, я предпочёл менее тяжкое деяние.

— Спецы, похоже, рехнулись, — буркнул Алик. — Зачем ты им понадобился?

— Я бы предпочёл не пересказывать, а показать запись, — сказал Шер. — Я сохранил её максимально тщательно: видео и звукозаписи, сделанные мной, могут считаться доказательством в суде.

Алик только молча ему кабель подал, с разъёмом для его «чёрного ящика». И потом мы несколько часов смотрели, как спецы пытались заставить нашего Шера убивать людей.

У них там своя какая-то картотека: люди, которые по разным причинам не нравятся правительству. Шер пробил их данные по своим каналам — вводные спецов отличались от полицейских вводных довольно радикально: закон эти люди не нарушали и, похоже, не собирались, но спокойствие возмущали разными способами, а кое-кто из них — трое журналистов, политический обозреватель и лидер правозащитной организации — могли бы запросто повлиять на результат выборов.

Вот их-то данные и предоставили Шеру, сообщив, что люди — террористы в розыске. Шер согласился, чтобы иметь возможность проверить дроны: мгновенно убедился, что спецы заменили в дротиках действующее вещество — теперь укол вызвал бы куда более глубокий сон… вечный, что там! У спецов были свои дроны, но Шер обеспечивал практически безупречный поиск и замечательную координацию действий своих летающих патрульных. Совмещал скорость компьютера и интуицию, не человеческую, но уже и не совсем машинную.

Был крайне эффективен. Это всё и решило.