И опять мы в небе

Итальянцы приехали в Долгопрудный с семьями. Привезли с собой по-южному темпераментную речь и не менее темпераментную жестикуляцию. К непонятному, быстрому и в то же время напевному говору раньше всех привыкли, приняли его как что-то свое дети. Они быстро перезнакомились, в общих играх легко перемешивались русские и итальянские слова, азарт игры сглаживал все недомолвки. А когда из раскрытых окон разносилось: «Марьюча-а! Кончита-а-а! А каза, престо!!!» – все понимали: это же наше – Маша-а, Катя-а, домо-о-й!!

Нобиле приехал без семьи. Только некоторое время спустя, уехав ненадолго в Италию, вернулся оттуда с дочкой – пятнадцатилетней, синеглазой, черноволосой красавицей Марией. На рукаве у него появилась черная траурная повязка: в Италии он похоронил жену.

Жил он замкнуто. Вечерами можно было видеть его неторопливо шагающим по дощатым тротуарам поселка (ни булыжника, ни тем более асфальта тогда еще не было). Он уходил по улице далеко, к самому парку, а вернее, к их долгопрудненскому лесу, по-прежнему густому, тенистому, с пробитыми уже кое-где аллеями.

Худощавый, подтянутый, с седеющей головой и проницательным взглядом черных очень живых глаз, в которых пряталась никогда не оставляющая его боль пережитой трагедии – катастрофы дирижабля «Италия».

Из-за отворота серого английского кроя пальто, поблескивая золотым зубом, выглядывала его любимица – маленькая белая с черными пятнами собачонка. Титина! Он с ней никогда не расставался, она была как бы его талисманом, во всех полетах неизменно была с ним.

Он спускал ее на землю, она носилась, задиристо лая, а вокруг нее крутились ребятишки, в восторге крича:

– Титина, покажи свой зуб!

Незаслуженно униженный за постигшую его неудачу, преследуемый фашистским правительством Муссолини, Нобиле на советской земле нашел понимание и достойную оценку своей работы, таланта конструктора – создателя дирижаблей. В ответ на бескорыстную помощь, которую оказала ему Страна Советов в страшную минуту постигшей его экспедицию катастрофы, он отдавал все свои силы и знания советскому дирижаблестроению.

…Нобиле довелось дважды участвовать в арктических полетах на дирижабле к Северному полюсу.

Первый на дирижабле «Норге» состоялся в 1926 году. Организовал и возглавил его великий норвежский исследователь Руал Амундсен (за год до этого Амундсен пытался достигнуть полюса на двух гидросамолетах, но его постигла неудача).

Дирижабль «Норге» конструкции Нобиле был куплен в Италии на деньги американца Элсворта, который сам принял участие в полете, Нобиле летел командиром корабля.

Старт состоялся в городе Кингсбей (архипелаг Шпицберген). Нобиле благополучно провел дирижабль над Ледовитым океаном, над Северным полюсом и посадил на Аляске. За этот полет ему был присвоен чин генерала.

В 1928 году Нобиле предпринял второй полет к Северному полюсу, уже как руководитель экспедиции и командир дирижабля «Италия».

Стартовал опять из Кингсбея. Полет этот закончился трагически. Долетев до Северного полюса, дирижабль два часа кружил над ним. Сильный ветер так и не дал возможности высадить на лед группу ученых для проведения океанографических и астрономических наблюдений, как это предполагалось сделать. На обратном пути к Шпицбергену дирижабль неожиданно стал резко терять высоту. Никакие принятые меры не помогли. От страшного удара о торосы гондола оторвалась, и десять человек (в их числе и Нобиле) оказались выброшенными на льдину. Один из них – моторист Помелла – был убит при падении. Остальные в разной степени ранены. Шестеро из экипажа были унесены облегченным дирижаблем и бесследно исчезли. По счастливой случайности на льдине вместе с уцелевшими людьми оказались запасы продовольствия, палатка и запасной коротковолновый радиопередатчик.

Десять дней мир ничего не знал о судьбе дирижабля и находившихся на нем людей. Радиостанции многих стран, тысячи радиолюбителей с волнением искали в эфире, звали исчезнувший корабль. Ответа не было. И вдруг на десятый день молодой советский радиолюбитель из деревни Вознесенье-Вохма Северо-Двинской губернии комсомолец Коля Шмидт своим самодельным коротковолновым приемником поймал неясные обрывочные позывные дирижабля «Италия» и «SOS».

Корабли и самолеты Норвегии, Швеции, Финляндии, Советского Союза, Франции поспешили на помощь терпящей бедствие в Ледовитом океане экспедиции. Советский Союз направил в предполагаемые районы катастрофы ледокольные пароходы «Малыгин», «Седов», «Персей» и самый мощный в мире ледокол «Красин». На борту «Малыгина» и «Красина» находились самолеты лучших полярных летчиков: Михаила Сергеевича Бабушкина и Бориса Григорьевича Чухновского.

Одно лишь фашистское итальянское правительство не спешило с оказанием помощи своим соотечественникам. С самого начала отказавшись субсидировать эту экспедицию, оно отнеслось к ней как к частному мероприятию и даже создавало немало препятствий при ее подготовке. Правда, в случае удачи, как это было уже при полете «Норге», успех экспедиции был бы тут же приписан фашистскому режиму и считался бы успехом этого режима. В случае же неудачи…