И опять Пожарский 3

- Я знаю только несколько фамилий. Есть некий иезуит Кавальери, он переписывается с Галилеем, больше я о нём ничего не знаю, вроде бы он живёт в Пизе. Ещё, конечно, есть Бенеде́тто Касте́лли, друг Галилея, он сейчас после отъезда Галилея заведует кафедрой в университете Пизы. Ещё я слышал, что во Флоренции живёт Пьетро Катальди, но он тоже очень стар. Есть в Болонье всемирно известный учёный Клавдио Аккилини. По слухам он хороший поэт и математик, но я с ним не знаком. Всё больше я никого припомнить не могу, - итальянец развёл руками.

- Ну, и ладно напишите письма этим господам. Может, и захотят променять тёплую Италию на наши снега.

Итогом встречи Пётр Дмитриевич Пожарский был доволен. Даже если половина этих математиков соберётся в Вершилово уже будет просто великолепно. А ещё Пётр себе в голове отложил, что Бургундия это ещё не Франция. Может на неё как-то можно руку наложить. Подумать надо.

Событие четырнадцатое

Всё, Волга вскрылась, такой грохот стоял, что казалось, их пушек палят. Ну, значит, через пару дней отплываем. Как всегда приходится бросать кучу дел, которые и доделывать-то некому.

На стекольном производстве остаётся как бы родственник - Андрей Фёдорович Квашнин, внук почившего в бозе мужа Марты или теперь Марфы Петровны Квашниной. Три стекольных завода работали на полную мощность. Первый выпускал оконное стекло стандартного размера 40 на 60 сантиметров. Вчера начали строительство десяти новых теплиц, туда прорва стекла уйдёт, потом снова на продажу. Второй завод выпускал бутылки, стаканы гранёные и рюмки на ножке, причём стаканы и рюмки были из хрусталя. В нём же был цех, в котором стеклодувы делали всякие вазы и чаши, в том числе и из цветного стекла. Третий заводик, маленький совсем производил как раз цветное стекло, в основном на смальту. Сейчас на нём пытаются претворить в жизнь одну задумку Петра. Он вспомнил, как в далёком 1970 году купил младшему сыну на день рождения в магазине игрушек игру "Мозаика". Там был круг с множеством отверстий и цветные шестигранники с ножкой, вставляя ножку в отверстие можно было набирать различные мозаичные картины. Вот что-то подобное Пётр и хотел повторить, только без ножек и в гораздо большем размере. Аким Юнусов идею князя горячо поддержал и сейчас он с Прилукиным и ван Дейком трудятся над созданием таких картин пока на бумаге, а Симон Стивен и во главе кучи кузнецов и токаря над созданием форм для отливки шестигранников одинаковой толщины и размеров.

Фарфоровый завод Пётр в этот раз оставил на подросшего уже Семёна Антоновича Берёзина, сына боярского. Подрос он не вверх, и так каланча с Петра ростом, а в плане людьми руководить. Дисциплина на заводе железная, и не потому, что там бьют за проступки, боже упаси, просто люди понимают, где работают и правильно выстроенная система кнута и пряника сделала своё дело, а новички стараются как можно быстрее подтянуться до общего уровня. Зав производством там Андрейка Лукин, можно считать, что фарфоровое производство остаётся в надёжных руках. Не так давно там легко предотвратили попытку шпионажа. Один из купцов, что регулярно скупал товар, а потому был допущен в Вершилово, пытался ночью через забор пролезть на предприятие. Уж чего бы он там смог наузнавать ночью-то, второй вопрос, но сторож не спал и из арбалета, как учили, ногу любопытному прострелил. Купца перевязали и отвезли в Нижний, передали князю Фёдору Фёдоровичу Пронину. Сейчас он на дыбе песни поёт, похоже там крупный заговор и без вечно гадящей "англичанки" не обошлось.

На карандашное производство Пётр поставил одного дворянина из Нижнего Новгорода. Трофим Козьмич Антуков потерял правую руку, обороняя Москву в последнем броске ляхов на столицу. Став инвалидом Трофим не спился и не опустился, пытался организовать производство рыбного клея и даже чуть преуспел в этом. Вот покупая у него клей для карандашей, Зотов его и нашёл. Пётр поговорил с мужиком и кандидатуру одобрил. Хваткий и серьёзный дядечка. Он даже уже усовершенствовал изготовление заготовок для деревянных частей карандаша. Сейчас производство этой диковинки сдерживало только количество выпускаемых фарфоровых коробочек. Пётр Дмитриевич категорически запретил продавать карандаши без них. Должно быть так, захотел купить карандаши, покупай и шкатулку из костяного фарфора, получается дорогая и эксклюзивная вещь. С резинками, правда, беда, кончаются одуванчики заготовленные. Ничего, снег уже сошёл, можно начинать новые заготавливать. А страда пройдёт, и детишки нароют, можно и жителей Нижнего подключить, пусть отправят детей выкапывать корни одуванчиков.