И опять Пожарский 4

Вторым был доктор Шарль де Лорм, знаменитый чумной доктор. Он изобрёл костюм для докторов, которые имеют дело с больными чумой и тоже пришёл в банк за кредитом на изготовление и продажу потом этих костюмов. Костюм, предложенный де Лормом, был сделан по образу кожаных доспехов лёгкой пехоты. Помимо известной "клювастой" маски, он включал в себя длинный, от шеи до лодыжек плащ, узкие брюки, перчатки, ботинки, и шляпу. Все элементы костюма выполнялись из вощёной кожи или, на худой конец, из грубого холста, также пропитанного воском.

Считалось, что маска с клювом, придающая доктору вид древнеегипетского божества, отпугивает болезнь. Но у клюва была и функциональная нагрузка: он защищал врача от "болезнетворного запаха". Клюв или его кончик были заполнены сильно пахнущими лекарственными травами, которые облегчали дыхание при постоянном чумном смраде. А поскольку чумной доктор для профилактики постоянно должен жевать чеснок, клюв защищал окружающих от чесночного запаха. Кроме того, врач помещал ладан на специальной губке в ноздри и уши. Чтобы он сам не задохнулся от всего этого, в клюве имелись два небольших вентиляционных отверстия. Маска имела также стеклянные вставки, защищающие глаза. Длинный, пропитанный воском плащ и кожаная или промасленная одежда из плотной ткани были нужны, чтобы не допустить контакта с больными. Действия в костюме сводились лишь к вырезанию или прижиганию чумных бубонов. Чумные врачи практиковали кровопускание и другие меры, такие, как помещение лягушек на бубоны, чтобы "сбалансировать соки нормальной жизни".

Денег ему в банке дали, но с продажей не заладилось, вот в банке ему и предложили бросить заниматься ерундой и ехать в Вершилово. Сейчас ван Гельмонт понимал, что кровопускание при чуме только вредит, а лягушки это просто смешно, но ведь двенадцать лет назад в Антверпене во время эпидемии чумы он и сам был таким же "врачом-вредителем", как их называет Пётр Дмитриевич.

Двое других были немцами. Первым был Даниил Зеннерт - профессор медицины в Виттенберге.

Ван Гельмонт был знаком, с его книгой вышедшей пять лет назад "Epitome scientiae naturalis", что переводится на русский как "Натуральный, соответствующий законам природы". В книге он тоже доказывал, как и Себастьян Бассо, что всё состоит из четырёх атомов. У всех атомов есть изначально определённые формы и только на движении атомов или телец основывается всякое изменение. Причину соединения атомов Зеннерт предлагает видеть именно в формах, в которых Бог образовал эти атомы. Да!!! А ведь пять лет назад Ян Баптиста восхищался книгой этого немца. Этому тоже придётся начинать с первого класса.

Последним был химик Йоханнес Хартманн профессор химии и медицины в университете Марбурга. Его книгу "Помощь начинающим изучать химию" Ян Баптиста в своё время тоже читал. Тоже бред про то, что причиной всех болезней является образование в теле больного избыточных "едкостей" кислотной или щелочной природы, и, в соответствии с принципом "противоположное лечи противоположным", при одном типе болезней нужно назначать щёлочи, при другом - кислоты.

Ну, это сейчас голландец понимал, что бред, а в то время сочинение этого немца стало его настольной книгой. И ведь всего два года жизни в Вершилово. Невежество всех этих профессоров угнетало. Как можно всё так запутать. Понятно, почему князь Пожарский не советовал писать учёным в Вершилово письма в Европу с описанием своих открытий. Не поймут и будут смеяться, целые книги напишут, чтобы высмеять "русских". Да и бог с ними. Намного лучше быть высмеянным русским, чем просвещённым европейцем. Хоть жив, останешься, если заболеешь.

Событие шестьдесят седьмое

В Миассе до самого февраля 1624 года или лютня 7131 года от сотворения мира всё было спокойно. Прибывшие с последней партией переселенцы потихоньку обживались, учили русский, справляли свадьбы, крестили детей. Были, конечно, проблемы, ведь из более чем ста семей, что привёз с собой сын князя Разгильдеева Чепкун, больше половины были немцы. Ещё двадцать семей были башкиры, что забрали у мурзы Бадика Байкубета. Шульга даже попросил Чепкуна на обратном пути сказать мурзе, чтобы башкир пока не покупал, с этими-то не очень понятно, что делать. Часть решила крестьянствовать и распахала себе наделы, часть переквалифицировалась в металлургов, но больше двадцати семей захотели продолжать заниматься овцеводством. С ними намучились. Всё-таки вокруг не бесконечная степь, а лес с небольшими полянами и пойма реки. Пришлось даже лес частично недалеко от города вырубить. Так-то лес на строительство и на производство древесного угля сплавляли по реке. Причём пришлось и против течения тащить хлысты - много леса надо. Население Миасса достигло без малого четыреста семей, почти две тысячи человек.

Только разобрались с башкирами, пришлось немцами заниматься. Захотели они кирху строить.

- Давайте так, земляки, - ответил им Никита Михайлович, - Когда пастер ваш прибудет, тогда и начнём строить, дело это не простое, нужно летом много леса заготовить.