И опять Пожарский

На сегодня у него были вызваны для беседы бортники, все девять, вместе с сыновьями старше тринадцати лет, если таковые окажутся. Прибыло двадцать два человека, подтягивались они почитай три часа. Часов ни у кого, считая и княжича, не было, и слово утро каждый понимал, как хотел. Проснулся - утро. Солнце ещё не в зените, тоже утро. Наконец собрались. Пётр достал лист бумаги и записал всех по фамилиям. Потом задал вопрос, кто, сколько накачал мёда за этот год. Народ замялся. Тогда княжич пошёл другим путём.

- Я с вас возьму всего по штофу (1,6 литра) мёду. Взамен куплю корову. Денег не дам. Ещё отберут у вас, сам куплю. Если сена не хватит, то прямо сегодня попытайтесь травы накосить, сушить её не надо. Потом расскажу, что с ней делать.

- Что такое косить? - спросили бортники.

- Мать вашу, родину нашу. А чем вы траву косите, ну срезаете, блин.

- Понятно, серпом, князь батюшка.

- Ладно, к лету сделаем косы, и сам научу ими пользоваться. Если доживём.

Народ оживился, услышав про корову, и стал хвастать сбором мёда. Выходило так себе. Больше всего накачал Сидор Косой с двумя сыновьями - десять пудов. Часть забрал староста, часть продал, часть оставил на зиму. Штоф найдёт.

- Мужики, - начал бывший генерал лекцию по пчеловодству, - Я сейчас буду говорить всяческую ерунду с вашей точки зрения. Только если меня кто-нибудь, перебьёт или, там смеяться удумает, я того весельчака просто выгоню, а корову не дам. Ясно ли?

- Ясно, князь батюшка.

- Если взять пилу, это такой инструмент, полоса тонкого железа с зубьями, и отпилить от дерева с дуплом, в котором живут пчёлы, вершину чуть выше дупла, а потом отпилить от корня чуть ниже дупла, то у вас получится колода, ну или часть ствола дерева, в котором останутся пчёлы. Вы берёте эту колоду и ставите в поле рядом с вашим домом. Когда рой начнёт делиться, вы его берёте и помещаете в специальный домик для пчёл, назовём его улей. Я вам его размеры и внутреннее устройство на бумаге изображу. Посмотрите, кто сам не сможет сделать помогут плотники. Осенью забираете у пчёл часть мёда и ставите эти ульи в сарай, специально для вас построят, а весной снова ставите на луг. Мне нужно чтобы через несколько лет, скажем три года, у вас было сто таких ульев. У кого будет больше всего, тому дам десять рублёв. Всё ли понятно. Теперь можете смеяться и задавать вопросы.

- Да разве пчела будет в поле жить? Она животина умная. Нет, не будет.

- Просто поверьте мне на слово, пчелы будут там жить, и давать мёда гораздо больше, так как в поле до цветка ей лететь ближе, чем из лесу. В Китае так делают уже тысячу лет.

- Оно как, китайцы. А скажи боярич, - вылез вперёд всё тот же передовик Сидор Косой, - Тебе это зачем?

- Вот смотри, Сидор, если я с вас ни какой работы требовать не буду, а буду только забирать треть всего мёда, что вы набортничаете - это справедливо? Устроит вас?

- Что ж, не устроит. Устроит.

- А если вы новым методом соберёте сто пудов, то треть от ста пудов больше, чем треть от десяти пудов?

- Знамо больше. Только куда тебе, княже, тридцать пудов, не съешь ведь, слипнется.

- Буду разливать в бочонки и продавать. И ещё медовуху делать буду и опять продавать. Но это не главное. Мне нужно, чтобы вы стали богатыми людьми.

- Как это? Чтобы потом обстричь как овцу, - опять ведь Сидор.

- Сидор, ты ведь с князем разговариваешь. Я ведь терплю твою дурость, терплю, а потом по морде дам.

- Малец ты ещё, а не князь.

Это был вызов. Его нельзя не принять.

- Сейчас все расступятся, а мы с тобой сойдёмся на кулачки. Бить можешь в полную силу. Мужики будут видаками, что я разрешил. Начали. Расступились все, - рявкнул на бортников бывший спецназовец.

Мужики образовали круг и стали подначивать Косого. Пётр ждать не стал, подскочил к застывшему Сидору, схватил того за рукава и чуть толкнул назад, и когда мужик упёрся, провёл классический бросок через себя с упором стопы в живот. Бедолага летел целую минут и со всего маха рухнул с гулом на спину. Народ безмолвствовал. Сидор лежал и не мог вздохнуть, правильно падать его никто не учил. Княжич поднялся с травы, не спеша отряхнулся, подошёл и подал руку, помогая Косому подняться.

- Ты прости его, князь батюшка, он вечно так, брякнет чего не надо. Уж сколько раз ему говорено, пострадает из-за своего языка.

- Я на него и не обижался. Это ты меня прости, Сидор. Я учен заморскому бою, а ты простой крестьянин. Это всё равно как если бы ты с пятилетним дитём связался. Ведь не тронул бы пацанёнка?

- Знамо не тронул, - постепенно приходя в себя от падения, просипел бортник.

- Ну, вот. А я на тебя руку поднял. Прости меня Сидор, - и заржал.

Народ, охринивающий от того, что сейчас сказал княжич, понял, что это шутка и тоже разразился громовым хохотом. Смеялись долго. Лёд был сломан. Дальше уже обсуждали неясности, что за пила такая, да что за коса такая, да что за силос такой. В общем, поговорили, почти до вечера.

Событие двадцатое