И опять Пожарский

В дверь его мастерской постучали и Петер, обтерев руки от краски куском тряпицы, пошёл открывать. На пороге стоял высокий юноша, гораздо выше низкорослого Шваба, в дорогих княжеских одеждах.

- Разрешишь ли хозяин зайти в твою мастерскую, - поздоровавшись и слегка наклонив голову, поинтересовался пришелец.

Петер разглядел, что его коня держит под уздцы настоящий шляхтич.

- Заходите. Гости в дом - удача в дом, - Петер в пояс поклонился гостям.

- Я - Пётр Дмитриевич Пожарский, - без обиняков представился юноша.

Ну, конечно же, кто сейчас в Нижнем не слышал о сумасбродном княжиче.

- Меня зовут Петер Шваб, - нейтрально ответил печатник.

- Петер, давайте попробуем перейти на ваш родной язык. Наверное, я изучал другой диалект, но попытаемся понять друг друга. Если не получится, снова перейдём на русский.

- Охотно, герр Питер, - уже по-немецки ответил Шваб.

- Я бы хотел заказать у вас напечатать книгу, - выдал юноша. Слова были ужасно исковерканы, а произношение и того хуже. Больше всего диалект, на котором произнёс фразу княжич походил на верхнесаксонский. Тем не менее, Петер его понял.

- Что же это за книга? - теперь пришла очередь морщить лоб Пожарскому, хоть печатник и перешёл на верхнесаксонский диалект.

- Это азбука или букварь, книга по которой дети будут учиться читать и писать, - по-русски сказал княжич, поняв, что по-немецки они могут и не точно понять друг друга.

- Я видел изданную в Вильно лет двадцать назад азбуку. Её издал Лаврентий Тустановский, - покачал головой немец, но в Московии таких книг ещё нет.

- Вот и хорошо. Будет сразу правильная, - усмехнулся непонятно чему княжич.

- Вы, Пётр Дмитриевич, хотите, чтобы я её составил? Это большой труд. И я не совсем русский, могу и ошибиться, - предостерёг Петра книгопечатник.

- Нет, герр Петер. Я её составил. Я придумал свой алфавит. И букварь будет с этим алфавитом. Мне нужно сто экземпляров. Это не всё, - остановил он попытавшегося возразить Шваба, - По подобию моей азбуки вы найдёте любого хорошо знающего русский язык и составите с ним вместе азбуку на обычном алфавите. Можете привлечь вашего свата. Он ведь подьячий и должен хорошо знать русский. Я хорошо заплачу за обе книги.

- Но так, же нельзя, Пётр Дмитриевич. Если каждый начнёт изобретать свой алфавит, то, что станется с языком, никто не сможет понимать друг друга. Великие святые Кирилл и Мефодий, составили для вас алфавит, и многие страны признают его.

- Даже спорить не буду, - согласился с немцем Пожарский, - Но Кирилл и Мефодий жили почти восемь веков назад и были греками. Они ужасно запутали всё. Давайте вы сначала ознакомитесь с моей азбукой, а потом мы ещё поговорим на эту тему.

- Хорошо, герр Питер, - Шваб принял передаваемые ему листы.

- У меня к вам ещё один вопрос уважаемый господин Шваб, - переменил тему Пожарский, - Вы ведь хорошо знаете многих в немецкой слободе, здесь в, Нижнем Новгороде?

- Да, у меня много приятелей среди земляков, - широко улыбнулся книгопечатник.

- Можете вы мне посоветовать человека, который бы согласился съездить в Австрию, найти там придворного астролога и учёного Иоганна Кеплера и передать ему моё письмо. Я хочу уговорить этого человека переехать сюда. В Европе началась большая война. Католики будут убивать протестантов. Протестантские монархии вступятся за них, и война охватит всю Европу. Я хочу предложить лучшим учёным Европы переехать сюда, в спокойный Нижний Новгород и работать на меня, преподавая в школе, и, получая за это в десять раз больше денег, чем они получают от своих жадных монархов, - Пётр говорил это спокойно, а лицо печатника вытягивалось с каждым словом этого юноши.

- Это правда? Что же за война началась в Европе? - судорожно сглотнул Шваб.

- Чехи в Праге выбросили из окна троих австрийских чиновников. Война идёт уже почти пять месяцев, - старый генерал в академии изучал тридцатилетнюю войну, но вот точной даты начала не помнил, где-то в мае.

- Почему, же вы герр Питер выбрали именно герра Кеплера?

- Это самый известный астроном, которого я знаю.

- Но ведь есть ещё и Галилео Галилей. Это не менее великий учёный, - просветил Пожарского Шваб.

- Я не знаю, где сейчас живёт Галилео Галилей, слышал у него проблемы с иезуитами и инквизицией. Его я бы тоже с удовольствием пригласил в Нижний с семьёй и учениками. То же касается и Кеплера. Я не знаю латыни. И если вы найдёте такого человека, то хотел бы, чтобы кто ни будь, перевёл письмо, которое я напишу им на латынь, - обрадовался бывший генерал осведомлённости печатника.

- Отлично, герр Питер, эту вашу просьбу я исполню с радостью.

На этом пока и расстались.

Событие тридцать второе