И опять Пожарский. Тетралогия (СИ)

– Выдай им, Фёдор, грамотки до Вершилово. И пошли с ними ещё десяток молодых стрельцов. Уж больно много знаменитостей собираются у Петруши, охранять их от разбойников надо.

Событие восемьдесят седьмое

Пётр Дмитриевич Пожарский остановился в Чебоксарах с намерением посетить мастеров по литью колоколов. Ещё в начале путешествия он отметил в заведённом блокнотике, что в Чебоксарах льют хорошие колокола и решил попробовать переманить мастеров в Вершилово. Оказалось, что мастера жили и работали не в самом городе, а в посаде на правом берегу с непонятным название Пихтулино. То ли от слова "пихта", то ли от "пихать".

Мастер был один – Иван Самсонов. С ним вместе трудились два его сына и ещё пять мужичков. Всё на взгляд Петра выглядело убого, и даже не понятно было, как они умудрялись отливать двадцати пяти пудовые колокола. Сам же Иван Самсонов говорил, что отливал и пятидесяти пудовый колокол для монахов из Астрахани.

Пётр осмотрел колокола. Он привык, что на всех фотографиях и картинах колокола были с надписями и ликами святых, здесь же был голый металл без всяких украшений.

– Добавляете ли вы серебро в колокол при литье, – спросил Пожарский. Он помнил, что где-то прочитал, что этому, русских колокольных дел мастеров, научили иноземцы, но не объяснили, что при кидание серебра и золота, которое жертвуют горожане для своего колокола нужно драгметаллы бросать в расплав так, чтобы они как раз туда и не попали. Хитрых способов было много. Например, перегораживали основную лётку, а кидали в ту, что выводит драгоценности совсем не в плавящийся металл, а в специальный горшочек, который, после застывания колокола, достают из формовочной смеси и используют по прямому назначению. Простодушные же русские мастера считали, что чем больше серебра, тем более "серебряный" звон у колокола. В царь-колоколе, что ещё не появился даже в проекте, будет обнаружено 72 килограмма золота и 525 килограмм серебра. Понятно, что часть золота попала туда вместе с медью, но всё равно вера людей в улучшение звучания с помощью серебра и золота поражала.

– Как же не добавлять, княжич, если и каноном заповедано, и люд православный собрал, – подтвердил его мысли Самсонов.

Жили колокольные мастера не богато. Те же полуземлянки, и эти землянки топились по-чёрному. Это у металлургов-то, которые построили не один десяток печей.

– Иван, переезжайте ко мне в Вершилово. Я каждому построю по дому с двумя печами, что топятся по-белому. Положу по рублю подмастерьям твоим в месяц, а тебе с сыновьями десять рублей в месяц. Кроме того научу лить красивые колокола, за которыми и из заграницы приезжать будут, а самое главное, научу лить колокола с настоящим серебряным звоном, – Пётр всего этого не умел, но полагал, что его резчики по дереву справятся с иконками и надписями, а сам он с чистотой материалов, и не даст портить металл дорогими примесями.

– Предложение, то заманчивое, да только если ты сам, княжич, всё это умеешь, то зачем мы тебе? – не очень-то поверил мастер литейщик.

– У меня столько других производств в Вершилово, что всем заниматься я не успеваю, – пояснил Пётр, – отлажу вам производство, с хорошими модельщиками объединю, дам пару подсказок, а дальше вы сами. Прибыль от литья колоколов делим пополам. А прибыль будет огромная.

Мастер ещё поломался, но когда Пётр упомянул, что всем вершиловцам положено бесплатно две коровы, лошадь, две козы и две свиньи, причём на первый год весь фураж за счёт князя, то настроение металлурга переменилось. Добил его Пётр тем, что медь он будет со следующего года плавить сам на Урал камне. Ударили по рукам. Пётр нанял для мастеров две лодьи в Чебоксарах, чтобы перевезти в Вершилово всё имущество и запасы металла, а сам поплыл домой.

Быстрее бы уж Вершилово.

Событие восемьдесят восьмое

У Михаила Фёдоровича Романова появилось новое развлечение. Он принимал знаменитостей, которые просились в Вершилово к Петеньке. Сейчас перед ним стоял Питер Пауль Рубенс. Зачем всем этим "немцам" по два, а то и по три имени. Одного, что ли мало. Ничего, поработает в Вершилово несколько лет, освоится там, можно будет, как и печатнику дать грамотку о присвоении ему дворянства и переименовать в Петра Павловича. Тоже два имени, но звучит совсем по-другому.

Художников было трое. Первым представился сам метр, затем два его ученика Якоб Йорданс и Франс Снейдерс.

– Ваше Величество, – начал Рубенс, – у меня есть приглашение от маркиза Пожарского…

– Знаю, знаю, вы будете детишек учить у нас в Вершилово. Дьяк сейчас напишет вам грамотки. А не могли бы вы господин Рубенс задержаться немного в Москве и нарисовать портрет мой и моей матушки? – решил и царь воспользоваться ситуацией.

– С большим удовольствием Ваше Величество, но если позволите, то я сделаю только наброски. Ведь писать портрет, это не быстро, а мы все устали в дороге, у нас маленькие дети, хотелось бы уже приехать на место и перестать жить табором, – поклонился художник.