И опять Пожарский

— А золото? Оно же в сотни раз дороже еврейского камня, — не понял этой политики Фрол.

— Золото подождёт, лежало тысячи лет и ещё один год полежит. Я хочу делать фарфор. Слышали про такой? Китайцы вазы всякие делают.

— Как не слышать, он подороже золота будет, — понимающе кивнул Семён.

— Вот. Найдёте мне еврейский камень, и в Вершилове построим завод по производству фарфора, будут люди ещё богаче жить, а если найдёте минерал, из которого свинец делают, то сможем лучшее в мире стекло делать, зеркала в рост человека. Сколько такое стоит? — ткнул пальцем в Семёна княжич.

— Думаю, у королей и царей только и найдётся денег на такое чудо. А неужто смогём таку вещь сробить? — выпучил глаза Фрол.

— Если найдёте эти два минерала, то легко. Вот и подумайте, зачем нам золото? Заберут всё в казну, а Вершилову от того никакой пользы. На следующий год приедем и найдём то золото. Обещаю. Если же вы его, или медь, или железо случайно найдёте, то никому, кроме меня, не говорите. Договорились? — Пётр внимательно осмотрел рудознатцев.

— Князь-батюшка, ты нас обогрел и домины со скотиной дал, детишек учишь… Что ж мы, твари неблагодарные? Поняли мы тебя, подьячий ничего не узнает, да и остальные людишки тоже, — за обоих ответил старший Иванов.

— Вот и договорились!

Событие семидесятое

Симон Майр получил письмо. Письмо было от его давнего друга Антуана ван Бодля, настолько давнего, что Симон его уже и забыл. В письме сообщалось, что ему пересылают копию письма из Московии от маркиза Пожарского и просят проверить правдивость там изложенного.

Письмо этого маркиза потрясло астронома и медика до глубины души. Он не спал и не ел, пока не переделал свой телескоп в микроскоп. Утром он дождался солнца, набрал в луже на улице воды и посмотрел на неё. И ничего не увидел. Но Майр не сдался, он сделал специальное приспособление, позволяющее отодвигать и приближать каплю к окуляру, и на следующий день повторил опыт. А потом пошёл в лавку папаши Михеля и купил самого дорогого французского вина. Сел перед перевёрнутым телескопом и стакан за стаканом выпил весь кувшин, не чувствуя ни вкуса, ни аромата дорогого вина. Эти маленькие животные были там. Капля воды просто кишела ими.

А на следующий день история с бутылкой французского вина повторилась. Ему пришло ещё одно письмо. Оно было от Иоганна Кеплера. Придворный астролог сообщал в скупых строчках, что ему пришло письмо из Московии от маркиза Пожарского. И что Иоганн воспользуется приглашением этого маркиза и поедет к нему в «варварскую» Московию.

Симон уже читал копию письма Пожарского и поэтому, отодвинув копию, которую прислал Кеплер, задумался. Всё же Иоганн был астроном, а не медик, что его могло заинтересовать в письме неизвестного маркиза? А потом Майр обратил внимание, что копия Кеплера значительно толще копии ван Бодля. Он взял её в руки и начал читать. Прочитав, он схватился за голову и пошёл снова к папаше Михелю. Письмо было не про мелких животных, а про астрономию.

На третий день Майр протрезвел и сел писать письма. Первое он написал в Антверпен ван Бодлю о том, что всё, написанное в письме маркиза, правда, и даже про кусок дерьма под ёлкой — и то правда. Симон проделал этот опыт со своей служанкой. Второе было Кеплеру в Линц, в котором он рассказывал про первое письмо и удачный опыт по обнаружению мелких животных. Третье письмо было к их общему с Кеплером учителю Михаэлю Мёстлину в Тюбингенский университет, здесь он просто приложил копию письма Кеплера и копию письма ван Бодля, от себя добавив лишь, что проверил и нашёл в капле воды мелких тварей. Четвёртое было в Брюгге его другу, фламандскому математику Симону Стивену, первому, кто определил зависимость приливов от Луны и составил точную таблицу высоты этих приливов в любом месте Земли. Стивену должно понравиться про силу притяжения между планетами.

Два дня ушло у Майра на это дело. А на третий он сел и задумался. Этот маркиз приглашал и его в неизвестно где находящееся Вершилово, приглашал, правда, через Кеплера, а не напрямую. Ну, может, просто адреса не знал. Ехать или нет? Он уже не молод, а путешествие обещает быть долгим и тяжёлым. А ещё через день, прихватив только смену белья и несколько книг, он, один, без семьи, отправился в Мюнхен, чтобы оттуда уже добираться до Линца. Жену и детей Майр пока не стал срывать с места. Только сказал, что если хорошо устроится, то пришлёт письмо и деньги. Тогда пусть Изольда продаёт дом, пакует вещи и едет в Московию. Все подробности он укажет письмом.

Событие семьдесят первое

Вот и встали. Всё, дальше корабли не пройдут. Сплошные каменные перевалы. Один такой перевал всё же прошли день назад. Разгрузили ладьи и волоком перетащили через двадцатисаженный перекат с торчащими из воды острыми булыжниками. Но теперь точно всё. Разведчики вернулись через час и доложили, что хотя камни и кончаются через полверсты, но река там уже совсем мелкая. Ну и ладно.