И осталась только надежда

Из тех, кто находился в этом кабинете, лишь троим было известно, что старые способы сейчас уже не помогут. Это не значило, что они ничего не чувствовали, нет-нет, да я ловил на себе мимолетные, но от этого еще более тревожные взгляды. Каждый из них понимал, что мое исчезновение в разгар подобных событий, не могло быть простой блажью.

— Я принял решение помочь своему племяннику, правителю темных эльфов на Верее. — Воспользовавшись возникшей паузой, произнес я, обращаясь в первую очередь к отцу.

Его это не удивило. Он даже не кивнул удовлетворенно, просто принял сказанное мною к сведению, на мой взгляд, догадываясь, что именно ему и предстоит эту помощь оказывать.

— Но произойдет это только после того….

Ситуацию с Храмом на Земле я обрисовал коротко. Чтобы понять, чем грозит вееру победа Яланира, излишние подробности были ни к чему. Потом объявил о своем втором решении — готовиться покинуть Лилею. Не удивился, когда Элильяр, словно дополняя меня, добавил, что большинство правителей не только осведомлено об этой опасности, но и принимают меры для тайной эвакуации самых ценных родов.

Испытываемое чувство было неприятным. Узнай мы об этом мире раньше, согласись я раньше с отцом…. Мы обрекали на смерть и рабство тысячи, чтобы спасти сотни. Да и как определить эту самую ценность.

Разошлись мы уже перед самым рассветом. В обед должны были собраться вновь, чтобы согласовать список. Все, что мы сейчас могли, просто действовать, используя то время, которое у нас было.

Мечтам о пусть коротком, но отдыхе, сбыться не пришлось. Гадриэль вернулся почти сразу. Во дворец прибыла графиня Авинтар с сыном, просила о немедленной встрече.

Отказать жене Вилдора даже если бы и хотел, не смог. Кроме всего прочего она была еще и отражением Леры.

Сопровождающий ее Айлас заглянул в гостиную лишь на миг. Вытянулся, приветствуя меня, как принято у даймонов, и вышел, оставив одних.

Забрав у нее спящего Искандера, отнес его в спальню, уложив на свою кровать.

Сердце тянуло предчувствием, взгляд в привычном ловил ассоциации. Сколько раз я вот так укладывал собственных детей, позволяя им остаться с нами на ночь.

Этот мальчик был чужим сыном, но рука машинально поправила одеяло, пальцы дрогнули, убирая прядь с его лица.

Предложив Тасе вина, с изумлением наблюдал, когда она залпом осушила поданный мною бокал.

Глядя на это, трудно было предположить, какое событие привело ее сюда. Моего воображения не хватало, чтобы найти подходящий.

— Ты поклялся взять Искандера под свою защиту.

Она крепилась, но ее голос дрогнул, выдавая, чего ей это стоило.

— Мы с Лерой, — поправил я ее, но она меня даже не услышала. Для нее сейчас существовали только она и то, что она собиралась мне сказать.

— Когда Храм проявит себя, я погибну.

Она не смотрела на меня, но я чувствовал, как вместе со словами ее покинула и боль. Смятение было лишь мгновением слабости, которое она преодолела.

Похоже, мой счет к дарианцу возрос еще. Я помнил наш с ней последний разговор. Помнил, но не понимал. Теперь его суть стала мне ясна. Ей, действительно, была нужна моя помощь, но не та, о которой думал я.

— Это связано с тем, что ты являешься отражением Леры?

Она усмехнулась с оттенком горечи — даже в такой момент я пытался разобраться в том, что казалось мне важным, и только затем кивнула.

— Он надеялся успеть найти способ закрепить отраженную душу в теле, но Яланир начал действовать раньше, сместив время появление Храма. — Улыбнулась, словно утешая. Меня! — В его оправдание, не он один, но ни то, ни другое теперь не имеет значения. Я не выдержу магического шторма.

Ее взгляд стал холодным, сама же она…. Они с Лерой были похожи. Сейчас я вновь видел ту, что вонзала кинжал в грудь Вилдора.

— За сына не волнуйся. — Мое спокойствие было безжалостным, но неизбежным. Эта женщина не нуждалась в моем сочувствии, она просила у меня того, что было для нее самым важным. Жизни ее ребенку.

Будь прокляты мары и все, что они создали! Будь прокляты….

— Я хочу, чтобы вы с Лерой его воспитали, как своего. — Решимость, с которой она произнесла, заставила меня вздрогнуть.

Я не был спокойным, я пытался таким казаться.

Будь прокляты….

— Я клянусь.

В моих глазах стояли слезы, но я не стыдился их. Наступит день, и я, так же, не стыдясь, расскажу Искандеру об этом мгновении. О том, как он мирно спал в моей кровати, о том, как его мать, прикусив губу, но, не склонившись перед смертью, вышла из гостиной, о том, как я в бессилии что-либо изменить, сжал кулаки.

Будь они прокляты, и… благословенны.

Глава 19

Туоран

Состояние было такое, словно поймал разряд деструктора. Во время подготовки кондеров проходили это испытание. Многие тогда предпочли отказаться от будущего звания и остаться воинами. А ведь мощность кирдана во время него была минимальной, неспособной разорвать связи, лишь вывести их из устойчивого равновесия. Но без целителя встать не удалось, тело было чужим, боль блуждала по нему, не позволяя отстраниться от себя, полностью захватывая и подавляя.