И остался только пепел (СИ)

Впрочем, несколько добродушных шуток торговца и парочка свежих сплетен немного вернули Исхе потерянное настроение. Не то, чтобы она сильно интересовалась местными пересудами, но общаться со стариком ей всегда нравилось. Скоро ее корзина пополнилась нужными продуктами. Ведьма уже собиралась выходить, когда в лавку вихрем влетели три богато одетые молодые девицы. Они смеялись и увлеченно что-то обсуждали, не замечая ведьму.

— … смотрит только на нее!

— А она-то на что рассчитывает?

— Как на что? Спасти свою душу проклятую!

Все втроем залились звонким смехом, который внезапно оборвался, когда горожанки заметили Исху. Все трое уставились на нее, как на призрака, с совершенно одинаковыми выражениями лиц.

— Добрый день, — любезно прервала молчание ведьма и заставила себя улыбнуться вошедшим. Они все вместе закивали ей в ответ. На лицах читался такой неприкрытый испуг, что Исха ухмыльнулась уже искренне. Неловкую паузу нарушила крыса, все это время мирно дремавшая на плече ведьмы, скрытая ее густыми пушистыми волосами. Зверек молниеносно сбежал по платью на пол и, пробежав между ног у одной из девушек, прошмыгнул в открытую дверь. Подруги заверещали на все лады и бросились вон из лавки, очень развеселив этим старика. Он хохотал так, что из глаз потекли слезы.

— Кажется, я только что спугнула тебе покупательниц, — притворно виноватым тоном посетовала ведьма. Дедок, вытирая слезы пальцами и похрюкивая при этом, заметил:

— Не удивлюсь, если к вечеру весь город будет судачить о том, что наша ведьма еще и в крысу обращается! Надо скорее моим девкам рассказать, пусть тоже посмеются.

Исха тихо выругалась себе под нос, признавая его правоту.

— Хорошо запирай на ночь двери, дочка, — напутствовал Исху он уже серьезно. — Не ровен час кто замыслит что недоброе.

Ведьма лишь отмахнулась, уже стоя на пороге.

— Они только языками чесать и умеют. Не волнуйся за меня.

Весь обратный путь неприятные перешептывания преследовали ее, как назойливые мухи. Только в отличие от насекомых, от них нельзя было отмахнуться. Может, это все не к месту разыгравшееся воображение? Но последней каплей стала милая старушка, вся сухая и маленькая, которая случайно уронила свою клюку на землю. Исха поспешила на помощь и подняла палку. Та же вместо благодарности сплюнула себе под ноги и обозвала женщину такими словами, каких точно не ожидаешь от сухенькой бабушки. Не смертельно, конечно, но довольно неприятно. И отбивает всякую охоту видеть людей дольше, чем то необходимо, а тем более помогать им.

Выйдя из городских ворот, ведьма вздохнула с облегчением. А когда добралась домой, первое, что сделала после разбора покупок — натаскала воды в большую деревянную купель, которая стояла у нее в бане. Она опустила руку в студеную колодезную воду и, задумчиво глядя вдаль, плавно поводила по кругу. От поверхности стал медленно подниматься густой пар. Ведьма достала из холщового мешочка ароматный кусочек цветочного мыла, пристроив его на стенке купели, стянула с себя одежду и с наслаждением влезла внутрь. Так она могла лежать лучины* напролет [время горения деревянной лучины, которую использовали для освещения изб, равное приблизительно получасу]. В воде мысли всегда приходят в порядок, а даже самые черные тучи на душе светлеют и редеют.

***

Прошел день. Потом еще один. За ним еще несколько. Исха даже не думала выбираться в город. Нет, думать-то она об этом думала, но решила, что без сильной необходимости видеть никого не желает. Так было всегда. Она все время была одна. Зачем нарушать привычный ритм жизни? И с чего она вообще решила, что это была хорошая идея — ходить в храм? Мало ли что жрец мог сказать. Слова ничего не значат.

Рассвет наступил совсем недавно. Солнце даже еще не полностью показалось из-за леса. Деревья отбрасывали длинные тени. Исха вытащила во двор большое кресло, с ног до головы завернулась в одеяло, потому что было ощутимо прохладно, и открыла книгу. Слишком дорогое удовольствие читать книги, поэтому она часто их обменивала на другие или продавала и покупала новые. Но были в ее коллекции и несколько любимых томиков, с которыми она ни за что не хотела расставаться. Хотя ведунья читала все, до чего могла добраться: от медицинских трактатов до дневников путешественников и приключенческих романов. Но больше всего любила сказки. Вот и сейчас в руках лежала зачитанная чуть ли не до дыр старая рукописная книга легенд о летающих змеях.

А может, и не сказки это вовсе? Она наблюдала, как ветер колышет верхушки деревьев. Ведь есть же Змеевы горы. Почему бы там не водиться летающим тварям? Конечно, она знала, что змеевыми их называли только из-за формы — длинной и изогнутой. И все же, окажись вымышленные великаны настоящими, это было бы чудесно. За этими мыслями Исха и не заметила, как задремала.

Разбудил ее скрип калитки. Женщина приоткрыла веки и не сразу поняла, что это происходит наяву. Перед ней стоял тот, о ком она сейчас предпочитала не думать, потому что начинала злиться: на него, на себя, на всех логовцев, которые их обсуждали.