И оживут слова, часть IV

— Но не уронит ли это его авторитет? Для вас же тут важно, чтобы женщина… — я замялась, не зная, как продолжить.

— Авторитет Алвара не может уронить ничто. Это же Алвар, — с затаенной гордостью произнес Альгидрас.

— Может, тебе лучше с ним пожениться, а не со мной? — предложила я с серьезным видом, потому что такое искреннее восхищение другим человеком, по моему мнению, просто должно было быть вознаграждено.

Альгидрас несколько секунд смотрел на меня непередаваемым взглядом, а потом так же серьезно произнес:

— А ты, смотрю, горазда на выдумки, лишь бы не говорить Диме, кто его настоящий отец.

Несмотря на тон, в его глазах было веселье. Я не выдержала первой и расхохоталась. Альгидрас присоединился ко мне через миг. Кажется, мы впервые над чем-то смеялись вместе, и это было так здорово, что я вновь почувствовала укол тревоги.

Стоило нам немного успокоиться, как в дверь деликатно постучали.

— Друзья мои, — раздался голос Алвар, — мы с Димаром идем купаться. Кто с нами?

— Мы! — крикнула я и обратилась к Альгидрасу: — Отвернись.

Тот закатил глаза, но просьбу выполнил.

Поджидавший нас в саду Алвар тепло улыбнулся и прокомментировал:

— Нужно было давно дать тебе отдохнуть, краса. Когда ты счастлива, мир расцветает.

Я оглянулась вокруг. Вряд ли Алвара нужно было понимать буквально, но мир будто вправду расцвел. И дело было явно не только в том, что я наконец отдохнула. Наверное, мы все просто дошли до какой-то точки, после которой и мир, и мы сами безвозвратно изменились.

Новый день нашей новой жизни оказался невероятно счастливым. Таким счастливым, что мое сердце то и дело замирало от мысли о неправдоподобности происходящего. Я ругала себя за неумение расслабляться и просто доверять миру, но ничего поделать не могла. Наверное, я просто слишком хотела растянуть этот день в бесконечность, слишком боялась того, что последует за ним.

Я сидела на берегу у самой воды и любовалась нереально красивым морем, а теплый ветер трепал мои влажные волосы. Мужчины, дружно отвернувшись, позволили мне искупаться первой, и теперь я нежилась на солнышке, глядя на то, как они дурачатся, поднимая тучи брызг, часть которых то и дело долетала до меня. О вчерашнем шторме напоминали только подсохшие водоросли, оставшиеся на гальке после бесновавшихся накануне волн. Димка верещал от восторга, и я думала, что сегодня, пожалуй, стоит выбрать момент и рассказать ему правду. От этой мысли все в груди замирало.

Стоило нам вернуться с пляжа, как Димка потащил меня к стряпухам, сообщив о том, что тетя Лирия должна была принести еще творога. Альгидрас, явно гордый тем, что ребенок оказался способен сам решать серьезные вопросы, пошел с нами. Выглядели они оба жутко довольными, и я не знала, как сообщить им о том, что испечь пирог не в духовке я точно не смогу.

Лирия оказалась милой и разговорчивой девушкой. Она с интересом наблюдала за тем, как я замешиваю тесто, и охотно помогала. Альгидрас переводил, потому что я даже не пыталась говорить на кварском — была слишком обеспокоена судьбой пирога. Очень не хотелось ударить в грязь лицом. Когда дело дошло до выпекания, на пороге кухни появился Алвар, и я бросила благодарный взгляд на Альгидраса. Тот улыбнулся уголком губ.

— Не тревожься. Просто скажи, какой высоты должен быть огонь, — шепнул мне Алвар и, сложив руки на груди, встал у стены с таким видом, будто он был работником санитарной инспекции. В этот момент я поняла, что у нашего пирога есть шанс.

Пирог вышел большим и румяным. Он не был похож на тот, что получался у меня дома, ни по вкусу, ни по виду, но те минуты, когда Альгидрас, Димка, Алвар, Лирия и савойцы его пробовали и хвалили меня от души, я бы описала, как одни из самых счастливых за последние годы. Оказывается, маленькие победы могут приносить большие радости.

После обеда Альгидрас предложил Димке потренироваться в бою на палках, и Вран неожиданно попросил разрешения присоединиться. Альгидрас ему это позволил, и, после того, как прошла первая неловкость, из них получилась отличная команда, потому что Вран, в отличие от теоретика Альгидраса, оказался практиком.

Димка как-то незаметно перестал стесняться савойцев, а те, видимо, измаявшись от безделья, научили его какой-то залихватской песне на кварском. Судя по тому, что я не поняла там больше половины слов, песня был не слишком приличной. Но пришлось смириться с издержками мужского коллектива. Впервые в своей жизни мой сын был окружен таким количеством мужчин-наставников, что у него разбегались глаза, и настал наконец момент, когда он перестал возбужденно подскакивать, научившись принимать внимание со стороны воинов как нечто само собой разумеющееся.