И оживут слова (СИ)

Его отряд заметно возрос числом — люди оставляли выжженный город. То тут, то там вместо привычных лиц виделись настороженные, чужие, еще до конца не верящие, что на них милость Богов пала и оборонила от голодной зимы. Из воинов Всеслава кто рядом с конем шел, кто в седлах с детьми сидел. За плечом всхрапнул конь Улеба. Всеслав обернулся и не смог сдержать улыбку: перед верным другом, вцепившись в гриву коня, сидел мальчонка лет пяти. Улеб, заметив взгляд Всеслава, усмехнулся в бороду:

— Любава все сына хотела, да Мать-Рожаница одних девок ей посылает. А мне вот Перун парня подарил, — Улеб потрепал мальчонку по вихрастой голове.

Всеслав снова улыбнулся. Был он немногословен, и к тому давно привыкли.

В двух верстах от излучины реки отряд нагнал тонкую фигурку. Девочка посторонилась, пропуская воинов.

— Это же Найдена, — крикнул кто-то в толпе.

Всеслав пригляделся. Девушка была чумаза и боса. Легонькое платьишко вряд ли спасало от не по-летнему прохладного ветра. Покрасневшие руки сжимали узловатый посох, к которому был привязан маленький узелок — вот и все пожитки. У некоторых погорельцев и то добра больше осталось.

— Куда идешь, красавица? — крикнул один из воинов Всеслава.

Девушка в ответ лишь улыбнулась и махнула рукой вперед.

— Немая она, — пояснил кто-то из жданцев, — сирота. У повитухи нашей жила. Да та два месяца как преставилась. А она теперь так… сама по себе.

— Не дело, — коротко сказал Всеслав.

— Она хорошая, — робко подхватил другой голос. — Не говорит только.

— Да что там не говорит? — сварливо отозвался третий. — Слабая она. Ни работать не может, ничего. Кто такую в дом возьмет?

— Тебя же взяли, а ты от работы, как от крапивы, бегаешь, — ответил первый голос.

Начался спор. Странный люд, однако. Стоило чуть ожить, увериться, что впереди не голодная зима, а теплые дома соседней Свири, как тут же сердца зачерствели. Ровно не люди, а звери лютые.

Всеслав не стал вмешиваться в спор. Мать-Земля им судья. Молча спрыгнул с коня и шагнул к девушке. Та чуть отступила, но смотрела открыто, без испуга.

— Поехали, — мозолистая рука на миг повисла в воздухе, и тут же ее доверчиво тронула девичья ручка.

Добронега не сказала ни слова в укор. Сама провела по дому. Сама натопила баню. И как к кровинушке привязалась к молчаливой и улыбчивой Найдене. И горевала, как по кровной сестрице, когда спустя две зимы увяла та, как цветок полевой, оставив после себя маленькую дочку — Всемилушку».

Глава 5

На чашах весов быль и небыль; натянуты нервы, —

— На будущем дымка, а прошлого будто не стало.

Ты больше не автор, ты даже не главный, не первый…