И. П. Павлов – первый нобелевский лауреат России. Том 1. Нобелевская эпопея Павлова

В конце 70-х годов, помимо университета, Бакст стал работать еще в газете «Голос», а позже – в «Московских Ведомостях», где поместил ряд статей по жгучему в то время университетскому вопросу. В них он заявлял себя сторонником классического образования. Эти статьи побудили министерство народного просвещения пригласить его в 1886 году к участию в ученом комитете министерства (позже он был назначен членом комитета, занимая эту должность вплоть до самой смерти) и в образованной тогда университетской комиссии.

В 1879 году петербургской еврейской интеллигенцией были учреждены две еженедельные газеты – «Русский еврей» и «Рассвет». Бакст примкнул к кружку «Рассвета» и поместил там биографию известного физиолога Тра-убе. Погромы, разразившиеся в 1881 году на юге России, глубоко потрясли Бакста, хотя он и остался в стороне от зарождавшегося в ту пору национального движения в русском еврейском обществе, так как не считал национализм двигателем прогрессивного культурного развития.

Благодаря своим глубоким и обширным познаниям, независимости суждений, стойкости в отстаивании своих взглядов и необычайной энергии, Бакст занял исключительное положение в среде петербургских общественных деятелей. Вследствие его резкой прямоты с ним трудно было сходиться, тем не менее, его безупречная честность и другие высокие качества, а также имя ученого заставляли считаться с его мнением. Когда после погромов в Петербурге происходили совещания о подготовке и вручению царю адреса с указанием пожеланий, Бакст настаивал на том, чтобы в адресе ясно и категорично было сказано, что одно лишь полное уравнивание евреев в правах с прочим населением может улучшить их тяжелое материальное и нравственное состояние [76].

В политических условиях того времени требование Бакста явилось крайне радикальным и потому не могло быть принято собранием. Эту же идею он решительно защищал и в «Высшей комиссии по пересмотру действующих о евреях в Империи законов», в которой среди немногих других видных деятелей Бакст участвовал в качестве эксперта. Весьма возможно, что благоприятное отношение большинства членов комиссии к разрешению вопроса было вызвано влиянием Бакста. В интересах скорейшей эмансипации евреев Бакст считал весьма важным распространение в русском обществе правильных сведений о жизни и морали. С этой целью он поместил в 80-годах в «Голосе» и в «Московских ведомостях», а в начале 90-х годов – в «Петербургских новостях» много статей на разные темы, выпустил переводы книги Делича о Талмуде и А. Миллера «Употребляют ли евреи христианскую кровь» [76].

Под псевдонимами Н. Борисова и Ф. Нежданова Николай Игнатьевич в 189Поду издал объемную (336 стр.) своеобразную книгу «Русские люди о евреях», для которой были собраны мнения, высказанные разными видными русскими людьми. Книга была уничтожена цензурой, остались лишь ее единичные экземпляры. Бакст несколько лет работал в комитете «Общества распространения просвещения между евреями в России», которому завещал свою библиотеку, но особенно много он потрудился в созданном по его же инициативе «Временном комитете ремесленного и земледельческого фонда» (впоследствии – «Общества ремесленного и земледельческого труда среди евреев в России»). В последние годы жизни Бакст особенно интересовался вопросами педагогики.

Николай Игнатьевич Бакст скончался в Петербурге 4 декабря 1904 года, он похоронен на Еврейском Преображенском кладбище. Некрологи по поводу его смерти были опубликованы во многих изданиях, в частности, в «Биржевых ведомостях» и в «Одесских новостях».

В заключение необходимо сказать, что блестящий преподаватель Николай Игнатьевич Бакст вместе с Овсянниковым и Ционом сыграл исключительную роль в формировании Ивана Петровича Павлова как профессионала и в значительной мере физиолога-мыслителя. Именно они – преподаватели, в университетских аудиториях третьего этажа двенадцати петровских коллегий, где и по сию пору помещается кафедра общей физиологии, приобщили юного Павлова к последним достижениям сильнейшей тогда европейской физиологии.

Каждый из них – и Овсянников, и Бакст не только бывали в ведущих лабораториях Бернара, Людвига, Гельмгольца и многие другие, но вели здесь свои исследования, выполняли диссертации, изучали механизмы, формировали научную идеологию [24, 29, 45, 73, 78, 93, 101]. И все это в том или ином виде непременно было передано студентам кафедры, выводя их на передовые рубежи физиологической науки того времени. Конечно, вклад Николая Игнатьевича ни в коей мере не может быть сравним с тем влиянием, какое оказал на молодого Павлова Илья Фаддеевич Цион, кстати, блестяще прошедший тот же путь европейской подготовки к профессиональной деятельности [20, 56, 58, 59]. Таким образом, в Петербургском университете формировался фундамент отечественной физиологии.