И.П.Павлов PRO ET CONTRA

Лучшая пора их взаимоотношений пришлась на 1930е гг., когда политическое влияние Бухарина быстро пошло на убыль под нападками Сталина. Тем не менее Бухарин оставался важ ной фигурой — как руководитель научноисследовательского сектора в ВСНХ СССР, которому подчинялась Академия наук, и как редактор «Известий», где в эти годы было опубликовано много интервью с Павловым. Как проницательно заметили Са мойлов и Мозжухин, корреспонденты «Известий» проводили эти интервью очень умело и тактично. Осторожно формулируя свои вопросы и обходя спорные сюжеты, они могли таким образом без искажений публиковать ответы Павлова, свободные от высказы ваний, «нелояльных к правительству» [4, с. 271].

Бухарин мог, конечно, как он позже заявил, «влюбиться» в Павлова, но при этом он стремился, используя добрые с ним отношения, вовлечь его в политическое сотрудничество *. Так, в 1931 г. он пытался отговорить его от включения в новое издание «Лекций по условным рефлексам» первоначального введе ния, содержащего критику революционных перемен.

«Дорогой Иван Петрович, не делайте этого, ради всех святых!.. Зачем Вам плодить всякие трения? К чему это? За Вами готовы ухаживать как угодно, все готовы идти навстречу всякой Вашей работе, а Вам обязательно хочется вставить революции перо. Не делайте этого, ради бога!

Вы не сердитесь на меня за эту интервенцию. Но мы услови лись с Вами насчет откровенности. Так уж разрешите обратиться к Вам с этой горячей просьбой. Не ссорьтесь с революцией» [102].

Павлов ответил: «То ли кровь, то ли 60летняя привычка в ла боратории, только мне было бы стыдно перед собой, если бы я промолчал, когда надо было говорить, или бы говорил не то, что думаю. Поэтому я не могу согласиться на то, чтобы я выкинул в старом введении место о революциях.

* В своем некрологе Павлову Бухарин написал: «Я влюбился в этого

человека, и он отвечал мне взаимностью» [1]. Павлов и большевики 719

Революция для меня — это действительно чтото ужасное по жестокости и насилию, насилию даже над наукой; ведь один ваш диалектический материализм по его теперешней жизненной постановке ни на волос не отличается от теологии и космогонии инквизиции… Я не реакционер, как меня честят Ваши, напро тив, для меня ни в жизни, ни в науке ничто не окончательно, а бесконечные изменения и добавления. Только я не крушитель, а постепеновец…» [103].

В конце он печально добавил: «Почему я Вас понимаю, а Вы меня не понимаете?» «Если что-нибудь случится, — доверитель но сказал Павлов сотруднику в 1934 г.,— я могу обратиться к Бухарину» [104]. Он так и сделал в нескольких случаях, пыта ясь спасти арестованных сотрудников и знакомых. Когда секрет ные органы арестовали, без явных к тому оснований, племянницу Серафимы Васильевы, Павлов попросил Бухарина: «Помогите, если можете». И добавил: «Боже мой, как тяжело теперь сколь ко-нибудь порядочному человеку жить в Вашем Социалистиче ском Раю» *.

В середине 1930х гг. Павлов, как говорят, согласился поддер жать план Бухарина о создании второй политической партии, составленной из интеллигенции, для обеспечения лояльной оппозиции, которая предлагала «изменения и средства улучше ния» в государственной политике [97, с. 16]. Возможно, это спо собствовало принятию им решения, которое было бы неприем лемым несколько лет назад: он согласился стать в 1935 г. делегатом от Колтушского сельсовета на съезд Советов Ленин градской области **.

ПРОТИВОРЕЧИВЫЕ ЧУВСТВА

В 1930е гг. Павлов критиковал большевиков так же глубоко и с той же горечью, как он это делал в 1920х, но, в отличие от прежних лет, он и хвалил их за значительные успехи.

Его продолжающееся страстное отрицание основ государ ственной политики очевидно из его переписки 1934 г. В письме наркому здравоохранения Г. Н. Каминскому он писал: «К сожа лению, я чувствую себя по отношению к нашей революции по

* См. [105]. Бухарин смог помочь в освобождении женщины.

** См. [106]. Павловское удостоверение делегата на III съезд Советов

Ленинградской области находится среди его личных документов в

АРАН ПО. 720 Д. ТОДЕС чти прямо противоположно Вам. В Вас, увлеченного некоторы ми, действительно огромными положительными достижениями ее, она “вселяет бодрость чудесным движением вперед нашей Родины”, меня она, наоборот, наполняет сомнениями…

Думаете ли Вы достаточно о том, что многолетний террор и безудержное своеволие власти превращает нашу и без того до вольно азиатскую натуру в позорнорабскую? А много ли можно сделать хорошего с рабами? — Пирамиды —да; но не общее ис тинное человеческое счастье…» *