И печатью скреплено

Бакуриани сел на землю тут же, у одного из постов константинопольского гарнизона. Он посмотрел перед собой: экипировка человека, стоящего напротив, была ему знакома. Желтая, китайской работы ткань с немалым содержанием шелка - на плечах. Сабля - она была в ножнах, но купец знал, что клинок - "красного" исфаганского булата. Перстень с египетским изумрудом. Все это, несомненно, были его, Бакуриани, поставки, и они как бы отмечали его жизнь поэтапно: когда он торговал шелковыми одеждами, когда покупал для Города иранские клинки, когда перешел в корпорацию аргиропратов, посвятив себя торговле драгоценностями. Он помнил этих большеголовых синих птиц на ткани и форму сабли, а такой величины изумруды - наперечет в Городе, он знал их. Бакуриани отдал себе отчет, что действительно все эти вещи помнит, но, почему они собрались здесь вместе, понять не мог. Он закрыл глаза. Прямо держа спину и чуть качаясь, задремал. Он выдохся и восстанавливал силы.

Человек с изумрудным перстнем медленно подошел к нему. То был доместик третьей тагмы, вернувшийся с Амастрианского рынка к своим постам. Он был солидным и верным клиентом Бакуриани. Они знали друг друга лет двадцать. Доместик сожалеюще посмотрел на купца: если такие люди, торговая опора Ромеи... Но Бакуриани уже успокаивался. Он только проскулил во сне.

...От всеобщего шока и, надо полагать, от скорого взятия Города константинопольцев спасло ночное безумство эпарха: Золотой Рог все-таки был заперт. Барабан с башни Христа и теперь еще продолжал стучать - словно без него не видно, что делается. Но барабанщика можно понять: он глушил свой страх.

Вуколеон

(продолжение)

- Откуда они взялись? - спросил василевс требовательно у слегка наклонившего голову изящного человека в шелках - то был Фома, логофет дрома, он ведал иностранными делами и не только ими.

- Славяне могли пройти сюда только невидимыми, - тихо сказал логофет. - Когда-нибудь мы узнаем, как они это сделали.

Самона в который уже раз перебирал в голове невозможные варианты. Не могли славяне в таком числе прийти даже необычным путем - вдоль восточных берегов моря, мимо Херсонеса, Колхиды, Трапезунда - и чтобы об этом не знали в Константинополе. Но вдоль западного побережья - мимо Болгарии, ромейских земель - и подавно не могли... Природного интригана Самону просто переворачивало оттого, что он не может проникнуть в славянскую хитрость.

- В пределах империи не было ни войны, ни стычек. Славяне появились прямо здесь, раньше их не видели, - сказал еще тише логофет.

Подошел брат василевса - мрачный пьяница и высокомерный завистник Александр, выругался:

- Ничтожные люди, вас обманули варвары. - Он не сообразил, что Лев может принять этот выпад и на свой счет - его ведь тоже обманули.

- Где эпарх? - спросил василевс.

Самона позвал рукой дожидавшегося поодаль эпарха.

- Почему ты запер Золотой Рог? - спросил Лев.

- Я увидел ангела во сне, - ответил эпарх. - Ангел сказал: "Анатолий, ты забыл отдать сегодня еще один приказ". Я проснулся, долго думал, ничего не мог понять и приказал повесить наши цепи.

Он врал: лучше объяснением будет выдуманный ангел, чем, не дай бог, решат, будто он знал что-то там, где никто ничего не знал.

Лев был удовлетворен сном и ангелом: "Значит, господь за меня. Значит, славянская напасть - не искупление за арест и отречение Николая..."

Галакринская обитель

Николай Мистик в это время тоже смотрел на русские лодьи с другого берега Босфора, из башни Галакринского монастыря:

"Жестока кара небесная! Но справедлив господь. Я всегда говорил: что во дворце - то и в империи. Если император не видит истины, подданные совсем слепнут. Какой флот прошел, словно перелетел море!..

Уж не придется ли мне в скором времени войти в опустошенный Город и поднимать его к жизни?"

Николай представил себя идущим по руинам Константинополя и как из-под обломков тянутся к нему руки - голодных, раненых, потерявших себя. "Трудно будет. Но с божьей помощью можно и это".

Он ошибался - не будет ему славы ни на чьих костях...

Вуколеон

(продолжение)

- Как в городе с рыбой? - спросил василевс.

- Золотой Рог был щедр, но это и все, что мы получили сегодня, ответил эпарх.

- Рыбацкие кинонии на Босфоре уже разорены?

- Я послал человека за точными сведениями, он еще не вернулся. Но на рыбачьих причалах говорят... или государь подождет точных сведений?

- Что говорят? - не выдержал логофет. На приемах послов ему приходилось говорить от имени василевса в его присутствии, так было принято. Но здесь он просто забылся.

Эпарх по глазам Льва понял, что ему тоже хочется услышать непроверенные вести.

- Если государь желает знать... На причалах говорят... Славяне забрали большую часть рыбы у тех, кого застали в Босфоре. Лодки и ромеев не тронули. Записали... - эпарх сделал паузу. - Записали имена рыбаков и у кого сколько взяли.

- Варвары не могут писать! - рявкнул Александр.

Эпарх продолжал свое:

- Если государь желает знать. На причалах говорят: славяне сказали рыбакам, что они дадут деньги за рыбу.