И поймал Аманэ маленькую необычную рыбку (СИ)

— Эй, Цукаса, ты приехал себе публику собирать или что? — Аманэ шепнул это брату на ухо, крепко сжав его плечо. Тот посмеялся и скинул руку парня.

— Ну да, а что? У меня такая куча билетов! Пойду остальных приглашу! — ещё раз поклонившись Юкидзуме, парень сорвался с места, и его шлёпки снова засеменили по песку. У старшего не было выбора, кроме как играть в догонялки.

— Ты и меня с собой потащишь? — кричал он сквозь весь пляж. Младший брат хохотал:

— Конечно, нет! Я прекрасно помню твоё лицо на своём первом фильме!

— А стариков бедных не жалко?!

— Да они–то жизнь повидали, а ты…

— Мы одного возраста, придурок!

Жаркое полуденное Солнце на секунду заставило Аманэ замереть на месте и закрыть глаза. Пока он стоял, сжимая свои колени в слегка запотевших ладонях, его гость успел добежать до местного киоска и всучить свой билет продавщице за стойкой. «И что это с ним? Когда он в прошлый раз приехал, премьера тоже была на носу, но он никого не приглашал. В этот раз совсем зрителей нет?» — парень поднял телефон. Название фильма было не сложно запомнить, а новости о премьере выпадали самыми первыми. В каждом новостном блоке повторялась строчка:

«В некоторых кинотеатрах уже не осталось билетов на день премьеры!»

«Да ну? Но что тогда он подобрел так?» — Аманэ выключил экран телефона и громко ойкнул. Казалось, не успел он и моргнуть, а Цукаса уже разговаривал с придирчивым и старомодным Такео, который мало того, что не был фанатом жанра ужасов, то не смотрел всё, что угодно, кроме военных фильмов.

— Эй, Цукаса, постой! — парень схватился за перила и взбежал по лестнице вверх. Когда он приблизился к брату, тот уже махнул рукой старику. В руках последнего были три красных билета и один синий.

— Аманэ, ты где тормозил? — улыбнулся Цукаса, — Не бойся, для него я специально купил другой билет на повтор его любимого фильма! Ну, точнее, — он по–детски прижал один палец к губам, — обменял на пять своих.

— Не понимаю, нафига это тебе надо? — удивлённо смотрел на него Аманэ.

— Хочу.

— В прошлый раз не хотел…

— Ой, вечно ты к чему–то цепляешься, Аманэ! Один раз живём, что ты начинаешь…

— Цукаса, стой!

Иногда Цукаса проявлял настоящий дар убеждения. Виновата ли в этом его сильная настойчивость или хорошая проницательность, но на протяжении нескольких минут Аманэ наблюдал, как его брат раздаривает свои билеты направо и налево. «Он что, хочет чтобы деревня совсем опустела? Он что–то задумал? Может он хочет снять здесь что–то! Но съёмочная группа же не приехала», — мысли снова роились в голове Аманэ, работая с упорностью пчёлок.

— Аманэ, можешь помочь? — его брат только вышел из последнего дома семьи Одая с огромным арбузом в пакете, — Наконец я закончил!

— Не понимаю, что ты задумал…

— А что, бесплатные билеты дарить нельзя? И так много людей их уже раскупили! — он достал ещё семь билетов второй рукой, — Это надо будет в городе раздать.

— Да продай уже…

— Какой ты скучный, — Цукаса закатил глаза, потом вытянул руку, — Возьми арбуз!

— Лан… О, увесистый!

В тишине, вновь разбавленной простыми вопросами брата, парни снова добрались до дома Юги Аманэ. Стоило переступить порог, как Цукаса снова вернулся к себе старому: бегал по дому, как ребёнок, долго искал игровую приставку, рассказывал о интересных случаях на съёмках с детским восторгом и снова расставлял по дому брата свои подарки, сам решая, где им лежать.

Казалось, так пройдёт весь день и, видимо, не один, ведь Цукаса совсем не стремился уходить. Он до самого вечера оставался в доме, просиживая ещё несколько часов перед сном на диване в гостиной. Брат сидел рядом и, скучая, смотрел неинтересную телепередачу.

Закипевший на кухне чайник громко щёлкнул.

— Аманэ, давай я налью! — бросив это для приличия, Цукаса вскочил с места и забежал на кухню. Когда дверь за ним закрылась, гость начал напевать тихую песенку и одной рукой ритмично постукивать по столу. Прервавшись, он потянулся к чашке с фиолетовой ручкой и поставил её на стол, а за ней взял обычную белую чашку. Он закинул пакетики с чаем в обе кружки, а потом, размешав сахар в них, засунул одну руку в горловину кофты и достал из кармашка на своей футболки пачку таблеток без упаковки. Вынув одну пилюлю, он бросил её в полностью белую чашку, дождался растворения и подхватил её левой рукой, фиолетовую взял в правую, — Аманэ!

— Уже всё?

— Да!

Младший Юги вернулся в гостиную с двумя чашками. Быстро, стремясь не уронить, он поставил белую чашку перед братом, другую — перед собой.

— Снова с фиолетовой ручкой взял? Твоя любимая, да?

— Ага!

Цукаса щедро отпил из ещё горячей кружки, но потом отшатнулся, когда обжог язык. Аманэ посмеялся над ним и, подув на свой напиток, сделал один глоток.

Медленно за переключением каналов диалог сходил на нет, чай кончался, а в организме хозяина дома всё сильнее нарастала усталость. «Гоняли по деревне, как угорелые, а потом ещё он всё тут потрогал, конечно, я устал!» — парень немного потянулся. Странная сонливость на секунду закрыла его глаза: «Ох, что–то в сон клонит. Ха, вроде ещё светло?».