И повсюду космос. Избранные стихотворения и поэмы

Птичка-тряпичка, клевательница ягод,
что ты играешь на флейте, не мелькая, —
это играю на каменной флейте – я.

Я говорю, невидимка, тебе – невидимке,

ты, улетая, окаменеешь от температур,
и будут слушать подошвы твой хруст
                   и смеяться.

И светлые троны построим

из лепестков и миражей,
гнезда жизни!

Мать моя, смерть, как провожала в жизнь!

Я не покину тебя.
Ты верь мне, верь мне!

«И буду тайно коротать луны…»

И буду тайно коротать луны,
ища на белом этаже черный.
Не верь, не верь, что есть заря зрима,
где спичкой водит делегат пыльной.
Она взойдет, но будет уж не круг красок,
а выстрел рук и голубой бойни.
Не верь, не верь, что горизонт розов!

А я зову возлюбленную мглу.

Но ничего исправить нет знака

и белых голубей взор, взрывы.
О бедный, бедный мировой отдых,
политый краской типографий,
охоты псовой и у скал – ускользает
серебряная ветвь твоего сердца
и моего, и я, моих нитей
и их собачьи языки смоют,
о как ребячьи!

Я не хочу вспоминать губы,

ни руки восковые, будто ногти сняты,
время мое уходит праздно,
и в мозгу, где был изгиб, – клетки пусты.
Голубь как белая бабочка ходит-ходит,
не верь, не верь, что у него утро.
И это дни идут назад, на когтях лапы
и рев иллюзий эволюционных,
как рвут дожди мои скандал-руки.
Не верь, не верь, мое дитя золотое,
ты златотканно, и в моих Микенах
лист перевернут… Свист ста!

4

Время – упадок – и падают на спину птицы.
Листья взлетают и намокают,
и не мигают миллионоглазые мухи.

Скоро возьмутся за пилы зубные,

вырубят дом мой дневной и опрокинут,
что ж, мне достаточно и землянки.

Я с чертежами залягу на зиму,

скажем, в углу и закроюсь глазами,
в вечный гамак из паутины.

Этих закованных в ложные цепи

из катастроф
дунь – и рассыпятся, пыль это, пыль.

Птицы зловещи, их градус и речь,

и не сморгнешь, и не знаешь, куда унесут
их треугольники-крылья – и хвост и – клюв,

Ляг в ухо лягушке,

я не был, не был! Согласен.
В списки воскресших меня не пишите —
этих утопий я не знаток.
В списки воскресших меня не пишите —
ноги, ветрами гонимы,
мокнут как листья.

5

Не орфография,
кнут и его ударенья,
ритмика боя с собой, глобус пустынь,

кто ее слышит, лисицы на скалах,

когда проливаются снеги
слез невидимок-волков.

О одиноки!

И ноги устали,
уши и капилляры.

Гордые гимны,

звездные речи!
Не увлекают – фальшивки.

Кожа и лимфа

как висящие змеи на подбородках,
и сыплется чешуя.

Камни устали. На наковальне

молот накален по темени бьет.
Струны у пальцев остыли.

6