…И при всякой погоде

Среди девочек Лара выделялась не только красотой, но и спортивностью: выше всех прыгала, дольше всех бегала. В кроссах приходила первой. Это еще больше понижало мои шансы – но обожание увеличивало. Красивая, физически сильная женщина была для меня новым идеалом. Об уме я тогда не думал. Другой значимой особенностью был английский. Его Лара знала отлично – жила то ли в Англии, то ли в Америке. Я был в минусе и здесь. Я не верил в свое избранничество – но к другим ревновал неизменно. Поводы запросто находились. На одном из уроков Лара отпросилась вместе с Дудочкиным. Аркаша Дудочкин (Арик, Арк, Аркадон) всегда был находчивым, остроумным и дерзким. Носил очки – но был силен и не ботаник. Пошутив, смеялся первым. Однажды в начальной школе на вопрос ответил так: «Будь вы моей матерью, я бы повесился». Вопрос – замечание Анны Валерьевны о поведении Аркаши. Неудачное, очевидно. Повода для ревности не было – но Арик ушел с ней, и я не мог не завидовать. Не слушая урок, я все думал: куда же они пошли, почему сейчас, почему вместе, но главное – почему так долго? Когда они убегали, я стоял в коридоре. Видно было, что они довольны – что они возбуждены. Возможность сбежать с урока возбуждала всегда. Она бежала, как обычно: быстрый шаг с короткими взмахами рук и чуть вскользь – как на коньках. Он – более грузно и неуклюже – но задорнее. В руках у нее был шарик – бился, как на ветру, об затылок и спину. Они бежали помогать – какой-то праздник, мероприятие, что-то такое. Во взгляде со спины хорошо угадывалась природа. Как и его, ее была мальчишеской – но лишь отчасти. Молодая кровь, молодая энергия, молодая сила чувствовались в ней. Поэтому девчонки так похожи иногда на мальчишек в этом возрасте. Есть в них элемент подражания, стремления быть боевыми, сильными, даже доминирующими. Именно поэтому грубая мальчишеская сила уступала у нас агрессивности каблуков и тонких пальчиков. Разили они быстро и точно, особенно – под лопатки. По этой причине я и считал «ангелов» элитой, царствующей группировкой, королевами – с одной богиней во главе. Детские игры понимались серьезно – серьезными казались и мои доводы, рождавшиеся в голове при виде Аркаши и Лары, удалявшихся все быстрее.

Другая часть ее природы (не мальчишеская) в других ситуациях и проявлялась. Конец пятого класса, фотосессия. В школьном альбоме, во втором ряду справа, ее фигура. Фиолетовые рукава переходят в голые плечи, выше – ямочки, куклачевский носик, но главное – улыбка. Как у Джоконды, в ней – все. Уже не мальчишка – но девушка, женщина. Обещание, загадка, соблазн. Моя мечта. В тот день поклонение было безумным, страстным – как никогда. Другой образ женственности – масленица. Столы с развевающимися скатертями, горячими блинчиками и в снегу – мы празднуем. На улице, перед входом – на территории снежных битв. Трудовик поджигает чучело – мы вопим от восторга. Голодные, соревнуемся за блины. Перетягивание каната, прыжки в мешках и еще что-то – такое же старославянское и дикое. В центре всего этого – Лара. Бегает по снегу и отбивается от Тимура. «Ангелов» поблизости нет. Щечки горят как два солнышка. Ее валят в снег. На ней лежат уже трое – но лицо Лары не меняется. Будто не чувствует и вообще. Встает, оттряхивается, смеется. Стала еще краснее. Как и праздничные забавы, она – нечто первозданное, как Бог и природа. Властная языческая богиня и при этом – жертва. Как стая голодных волков, мы зажали ее в кольцо. Мы еще молоды, шкуры у нас тонкие, зубы же – не слишком крепки. Мы еще не знаем, чего хотим. Не знаем, что хотим съесть, а потому – играем. Бегаем вокруг, виляем хвостами, тыкаемся носом, сопим. Запах сладкий и теплый, манящий. Проглатывая слюни, играем дальше. Тот, с подбитой лапой, в сторонке – я. Лежу на брюхе и скулю – меня не замечают. Тоже виляю хвостом, жадно всматриваюсь, облизываюсь. Но подняться не могу. Она – молодая лань, и вся дрожит. Инстинктивно уже знает. Но тоже бегает, прыгает, играет – деваться ей некуда. Такова природа. Наконец, главное – уборка территории. Уже весна, тепло и зеленеет. Территория большая, нас делят на группы.

В аудитории. Часть вторая. Пространство и волшебство

– А можно открыть вторую форточку?

Как и Белов, все обливались потом.

– Я думаю, что можно открыть все. Хотя это и бесполезно. Сегодня опять очень жарко. Можно еще пошире… да, вот так… отлично. Так о чем это я?

– Об уборке.