…И при всякой погоде

– Система фаворитства всегда казалась мне значительнее и шире, чем выбор одноклассника или любимой команды, так как накладывала отпечаток почти на все стороны моей жизни. И даже больше – придавала ей интерес и смысл. В каждой ее области формировалась определенная система отсчета, набор правил и предпочтений, создававших уникальную вселенную, пронизанную незримыми нитями связей между отдельными составляющими, совершенно не очевидных для окружающих. Так, пристрастие к определенному блюду могло быть связано у меня с творчеством любимой группы или любимым фильмом, имевших некий общий знаменатель в виде единого оттенка настроения, который вкус, звучание и просмотр создавали каждый по-своему – но с одним и тем же результатом. Что-то вроде синестезии, распространявшейся на восприятие разных областей жизни. Но и вне связи между ними существовали отдельные и причудливые системы вкусов. Все подвергалось оценке для построения сложной иерархии, к которой я прибегал всякий раз, как узнавал что-то новое – сравнивая и ранжируя его наряду с уже имевшимся. Из-за этого даже процесс принятия пищи становился для меня разнообразнее – и приносил дополнительное удовольствие. Его доставляло появление новых блюд или напитков, которые уже в ходе знакомства с ними мысленно соревновались с заслуженными чемпионами, изредка отвоевывая у них позиции – либо становясь где-то неподалеку. Так, появление новой родниковой воды могло произвести совершенно неожиданный эффект, сравнимый лишь с тем, что производила до этого «Arctic», потеснившаяся теперь на первой позиции – и разделявшая ее с фирменной водой магазина «ВкусВилл». Но, даже если вода эта оказывалась ничем не примечательной (не достигая уровня не только «Сенежской», но и «Святого Источника»), повод для радости все равно находился. В этот момент я мысленно прокручивал в голове весь виртуальный каталог любимых блюд и напитков, заглядывая на отдельные полочки – и с чувством счастливого обладателя редкой коллекции любуясь своими фаворитами, бывшими на том же самом месте – и имевшими теперь особенно приятное и ощутимое превосходство над только что испробованным. Нередко любимчики овладевали мной настолько, что я готов был пойти против здравого смысла, обожая, к примеру, наш кухонный градусник (явно уступавший в точности прогнозам метеостанций) и безгранично доверяя ему – так что погода на улице ощущалась мной именно в тех числах, что показывал он. Подобная система оценки распространялась и на исполнителей песен, и на персонажей кино, где у нее были свои индивидуальные особенности – хотя сама суть от этого не менялась ничуть.

– Опять замысловато как-то.

– Может быть – хотя это еще не предел. Так как особенно важная роль отводилась у меня фаворитству в играх – самых разных причем. Скажем, это могла быть обычная игра в машинки, среди которых так же были свои рекордсмены. По тяжести, размеру или скорости, по числу побед или поражений – по умению вытворять при заездах что-то невероятное или нелепое, наконец. Им могли даваться имена и придумываться история их заездов, изобретаться новые препятствия – и сложности при очередной гонке. Здесь проявлялось уже творческое начало, заставлявшее не просто следить за соревнованием и болеть за любимчиков – но и сочинять историю взаимоотношений между отдельными участниками – пытаясь понять, к примеру, почему пикап и гоночный кар враждуют, будучи в разных категориях, а строительный кран вместе с полицейской и пожарной машинами всегда поддерживают друг друга. Нечто подобное происходило и в компьютерных играх. Самым богатым источником для фантазии была «Worms» – про червячков с именами, убивавших друг друга самыми немыслимыми и жестокими способами. Как и в наших играх на улице, я играл ради запоминающихся моментов. Невероятных попаданий, спасений или смертей, о которых можно было вспоминать потом – и даже рассказывать Чихачевскому, так как он тоже играл в нее – и тоже любил это. Но дополнительную прелесть придавала система фаворитства – ведь соревновались червяки целыми командами. Как и раньше, можно было создавать команду из одноклассников, героев мультфильма или персонажей книги – и из соответствующей области все пристрастия и выстроенная иерархия переходили в игру, где фавориты имели уже реальную возможность сражаться, доказывая мне, кто из них лучший. Причем довольно часто (несмотря на то, что я полностью управлял процессом) отдельные любимчики, и впрямь, начинали творить что-то непостижимое, демонстрируя феноменальную живучесть – или невероятную точность при выстрелах. В общем, проявлялась та самая мнимая закономерность, о которой я до этого и говорил – и радости и восторга от которой не было тогда предела. Казалось, будто нечто свыше позволяет моим любимцам делать все так удачно и ловко, создавая этим совершенно реальную закономерность – хоть и основанную на личных симпатиях.

– Да, это мы уже поняли.