И придет новый день

Хондар моих идей не критиковал, но особого восторга тоже не выказывал. Подавил бунт среди орков, не желавших обучаться у Гира грамотности, составил график для занятий наравне с занятиями по боевому искусству, но сам лично категорически отказался учиться, сколько я его не упрашивала. На мой вопрос, как он сможет открыть счет в банке, если не в состоянии поставить подпись под документом, не говоря уже о том, чтобы прочитать сам текст, взял чистый лист бумаги посмотрел на него пристально и вручил мне его через минуту с роскошной и четкой подписью на элани внизу листа "Од-уруг Ораз Хондар из правящего дома Ургандов". Этот ленивец просто осадил надпись на бумагу. Так в свое время делал и Ол на документах, но нужно же еще уметь читать. Нельзя же быть безграмотным правителем. Мне ответили, что можно, если знать мысли того, кто смотрит на документ. Пришлось махнуть на упрямца рукой.

Другой проблемой в общение с моим подопечным стало нежелание прислушаться к моей просьбе выставить посты вдоль границ, особенно со стороны моря. Хондар находил такое требование совершенно бессмысленным. Я попросила его указать мне границы принадлежащих ему земель, но оказалась, что каменная пустыня сама по себе никого не интересовала. Ценность представляли только источники воды, порталы и скалистые породы вокруг них, пригодные для строительства жилья. Пришлось прямо спросить, знает ли он о ведущихся на его территории добыче и вывозе горных пород. Слышал, но ему не интересны какие-то камни и глупые люди, которые эти камни собирают. Пусть делают, что хотят, лишь бы на его пути не попадались. До сих пор не знаю, каким чудом мы с ним не поссорились.

Согласился, правда, отправить Гира на разведку, замаскировав его под человека. Парню выдали защитный амулет, чтобы скрыть единственный обличительный внешний признак орков — желтые глаза, набили ему карманы осколками породы, собранными нами в ущелье и отправили в ближайший крупный эльфийский город к ювелирам. Хорошо, что я уговорила дать парнишке охрану. После визита в торговые ряда и неосторожных расспросов, на него напали в темноте и ограбили, вытряхнув из карманов все, что там находилось. Подоспевшая охрана спасла Гиру жизнь, но отыскать нападавших не удалось, так же, как и вернуть образцы для дальнейших розысков. Единственным положительным моментом было то, что Хондар наконец мне поверил. Дорога от ущелья к морю была с этого момента перекрыта. Полдюжины орков несли постоянное дежурство, от нечего делать изучая заодно окрестности.

Еще одной трудностью в проводимых работах была хроническая нехватка денег. Любое начинание требовало затрат, причем довольно крупных и неотложных. К счастью, подошло время сбора урожая маслин, и проданная первая партия плодов позволила закупить пресс для отжима масла. Отдавать за бесценок драгоценные плоды не имело смысла, более выгодным было изготавливать масло самим. В пещерном городе теперь не было не только свободных орков для работы, но что еще невероятнее — не хватало людей.

Не стану утверждать, что всем нравились изменения в установленном порядке вещей. Некоторые орки ушли из города. Хондар отказался сообщить их количество, хорошо хоть меня прямо не обвинил в происходящем. Вел себя выдержано и вызывал у меня самое искреннее уважение. Думаю, из него получится достойный правитель. Парень был бесспорным лидером, умел не только подчинять других, но и не дрогнув держал удар, если события складывались не в его пользу.

Думаю, нет на свете поступков, которые бесследно исчезают, не оставив после себя и следа, даже если на первый взгляд кажется, что происходящее так мало и незначительно, что никому не заметно. Все-таки люди более значимы своими делами, чем могут себе представить. Я верю в людей и верю в то, что не только наши поступки имеют смысл, но и наши мысли не исчезают бесследно. Хоть мы и выглядим, как песчинки на берегу моря, когда набежавшая волна рисует каждый раз новый узор, и кажется деяния наши незначительны и так же преходящи. Это верно. Но только до тех пор, пока количество совершенного не достигнет определенной массы. И тогда то, что было разрозненным сыпучим песком может сплавиться в стеклянную глыбу, которую прибою не сдвинуть, не разбить и не изменить.