И придет Он (СИ)

Илья медленно шел по институтскому коридору, размышляя о разговоре с шефом. Подобный разговор был не первый в бытность работы в отделе, которым руководил Сиротин. Он был всего на четыре года старше Ильи, так же имел звание кандидата физико-математических наук, и слыл любимчиком начальства. Всегда умел вставить хвалебное слово на торжествах или какого-нибудь юбилея, отметить творческий подход руководства на собрании и непременно взять в соавторы в свою статью кого-то из начальства. По мнению Ильи, сам Сиротин был от науки весьма далек. Непонятно вообще разбирался он в ней или нет, ибо никогда не вступал в научные дискуссии, не высказывал каких-то интересных, пусть и спорных, вещей. И, тем не менее, именно его посылали на всевозможные симпозиумы, съезды и совещания. Впрочем, Илью это мало удивляло и еще меньше интересовало. Наука, вот что влекло его. И ей он мог отдаваться со всей страстью и увлечением. Идеи переполняли его, а практическая жилка, унаследованная от отца, всю жизнь проработавшего слесарем на авиационном заводе, позволяла не только рождать идеи, но воплощать их в жизнь.

Спустившись этажом ниже и пройдя по коридору, он распахнул дверь лаборатории, и, увидев о чем-то беседующих возле установки Васнецова и Шубина, моментально забыл о шефе. Мысли тут же переключились на проблемы, касаемые установки. Поэтому прямо с порога прокричал:

— Ну что, все проверили, можем начинать?

— Если бы, — хмуро произнес Олег Васнецов.

— Не понял. Что на сей раз?

— Вот, пожалуйста, сами взгляните, — и Олег протянул Илье пластину.

— На вид медь, а в действительности напыление на алюминий, — прокомментировал Василий Шубин.

— Твою мать, — мрачно произнес Илья, — эти хозяйственники меня точно в гроб загонят. Мы наукой занимаемся, а они копейки экономят и подсовывают нам туфту. Можно подумать, что мы ремонтируем сантехнику в местном ЖЭКе, где самый ходовой товар — это китайское дерьмо под видом немецкого и итальянского оборудования. Зюкину звонили?

— Звонили.

— И что он сказал?

— Клянется и божится, что такого не может быть.

— И когда обещал новую?

— На этой неделе.

— Как всегда. Хорошо, я сам к нему схожу и договорюсь, чтобы поискал на складе. Наверняка у него есть. Но будет канифолить, что в течение недели доставать будет. Любит, блин, когда ему пятки лижут. А пока, давайте пройдемся по схеме еще раз.

Стараясь унять злость на снабженцев, а заодно на шефа, Илья с головой погрузился в работу.

Установка, над которой он работал, вот уже третий месяц упорно не хотела запускаться. В теоретическом плане всё было десятки раз проверено и просчитано, но опытный образец, словно бы издеваясь, ни в какую не хотел показывать признаки жизни. И каждый раз находились явные причины этому. То одно, то другое оказывалось негодным, потом отказывала электроника, перегорала проводка, вылетали предохранители, и так без конца. От этого Илья стал нервным и порой срывал свое зло на всех, кто попадался под руку.

Он руководил лабораторией, в которой числилось шесть сотрудников. Грамотные, проработавшие много лет в институте, и что самое главное, так же как и он сам, окрыленные наукой люди, готовые за мизерные деньги сутками торчать в институте, пытаясь понять причины неудач и как можно скорее достичь результата. Их можно было назвать как угодно. Фанаты, одержимые, не от мира сего. Им было без разницы, потому что на работе они были по-настоящему увлечены своим делом, и поэтому вспоминали о деньгах и сетовали, что их так мало, лишь стоя у кассы в день зарплаты.

Для кого-то это покажется странным, даже непонятным. Новая Россия на пороге двадцать первого века открыла перед учеными новые горизонты. Молодые люди, получив образование, уезжали за границу, в надежде трудоустроиться и получать за свой труд приличные деньги. И это можно было понять, ведь помимо науки существовал мир с его бесконечными повседневными проблемами, желанием сделать научную карьеру, обзавестись семьей и обеспечить её достойную жизнь. Но кто-то оставался. На то были свои причины. Именно такие, одержимые, как Илья, наукой, работали с ним бок о бок в лаборатории.

К концу рабочего дня, когда сотрудники один за другим потянулись домой, Илья еще с полчаса посидел над чертежами, в сотый раз проверяя схему в надежде понять, где может скрываться ошибка. Ничего не найдя, он убрал чертежи в шкаф, снял халат, и, заперев дверь лаборатории, отправился домой.

— Привет, ты дома? — крикнул Илья, разуваясь в прихожей. В ответ услышал ничего не значащую фразу:

— Угу.