И придет Он

— Вот, заканчивал отчет, — и Илья взял папку и зачем-то передал её Сиротину. Тот посмотрел на неё, но брать не стал, а вместо этого присел на стул возле стола и, взглянув на Илью, произнес:

— То, что вы подготовили отчет, это замечательно. Я бы даже сказал, чудесно. Но… — он запнулся и, отведя взгляд в сторону, добавил, — но фондов на новую тему всё равно не было и нет.

Илья плюхнулся на свой стул, понимая, что лелеемая им надежда начать новый проект останется лишь в планах на перспективу.

— Но почему? Я же веско обосновал перспективность новой установки, возможность того, что она может быть через три, максимум пять лет использована в промышленности?

— Это мы с вами понимаем, а там наверху, — Сиротин демонстративно посмотрел на потолок, — так не считают.

— И чем же займется сектор?

— Действующей установкой.

— Тупизм!

— Не понял, что?

— Так, ничего. Потеряем год, а то и больше, и как в совковые времена выпустим дополнительно кучу отчетов, вместо того, чтобы реально отвоевать место под солнцем, захватив на рынке передовых технологий перспективное направление.

— Амбиции — это похвально, но убедить руководство в том, что предлагаемое вами новшество может реально принести успех, мне оказалось не под силу. И в этом отчасти виноваты вы сами.

— Я!?

— А кто же? В записке, которую вы написали, много воды, нет конкретики, а голые цифры, лишь косвенное подтверждение предположений.

— Это вы так высказались, или там наверху, — и Илья, подобно шефу, взглянул на потолок.

— И я в том числе.

Наступила пауза. Илья хотел было сказать что-то в защиту своего нового проекта, но промолчал.

— Но вы не расстраивайтесь. Подготовьте на мое имя дополнительные, более расширенные обоснования предложения, я попытаюсь с ними выйти еще раз к руководству. Сами знаете, вода камень точит. К тому же, сегодня финансов нет, а завтра кинут бюджетных деньжат, и сразу встанет вопрос — куда их потратить. Вот тогда надо ловить момент. Вы меня поняли?

— Да, — кисло произнес Илья.

— Очень хорошо. Так что буду ждать дополнительных обоснований. А сейчас советую все же отправиться домой, — Сиротин взглянул на часы, — Бог мой, девятый час. Пора, пора, — и поднявшись, не прощаясь, вышел.

Дни складывались в недели, а те в свою очередь, в месяцы. Рабочие будни были насыщены до предела, но Илья то и дело ловил себя на мысли, что всё, чем он занимается, пустая трата времени и сил. Словно зверь, зажатый пространством клетки, он крутился на работе внутри какого-то пространства, из которого не было выхода. От понимания этого он стал злым на себя, и порой, не сдерживал порыв нахлынувших чувств и эмоций, кричал на подчиненных.

Спустя три месяца Ольга сказала, что попадает под сокращение, и это окончательно вывело Илью из равновесия. Нет, внешне он оставался прежним, пытался ободрить жену и даже пообещал поговорить с Сиротиным о возможности её трудоустройства в свой институт. Однако разговора так и не получилось, в последний момент он почему-то передумал. Странно, то ли ему показалось, то ли так совпало, но когда после очередного совещания у шефа Илья задержался, тот спросил:

— Как супруга? Я слышал у них в институте дела из рук вон плохо, большие сокращения, трудности с зарплатой?

Казалось бы, более удачного предлога поговорить относительно трудоустройства жены не найти, но Илья неожиданно ответил:

— А кому сейчас легко? Заниматься наукой — значит вечно жить от зарплаты до зарплаты, без надежды на лучшее.

Он невольно ушел от темы. Почему, Илья и сам не знал. Может быть, ему послышалось что-то в интонации, с которой был задан вопрос, то ли чувство собственного достоинства не позволили обратиться за помощью. Вот если бы речь шла о любом из его сотрудников, другой вопрос, а жена? По сути, это значило просить за себя, а это было выше его сил.

Сиротин посмотрел на Илью, многозначительно хмыкнул и произнес:

— Действительно, кому сейчас легко, но каждый сам творец своей судьбы, и обижаться надо на себя, а не на Бога. Я прав?

Илья с удивлением посмотрел на шефа. Ему показалось, что за то время, что он его знает, тот впервые высказался искренне и столь верно.

— Да, да. Это точно, — поспешно ответил Илья, — ну я пойду?

— Всех благ, и привет супруге.

— Спасибо, передам.

Илья вышел из кабинета и, шагая длинным коридором в сторону лаборатории, мысленно прокручивал разговор с шефом.

Вечером, вернувшись домой, он застал Ольгу сидящей на кухне. Заплаканное и грустное выражение лица сразу же бросилось в глаза. Илья подошел, обнял её за плечи и тихо, но решительным голосом произнес:

— Каждый сам творец своей судьбы. Если простому человеку, занимающемуся любимым, нужным и полезным для общества делом, коим именуется наука, нет места в этой стране, значит надо уехать туда, где его мозги и руки нужны.

Ольга подняла голову и посмотрела на мужа.

— Страшно и боязно уезжать. Я сама об этом не раз думала, но боялась тебе сказать. А главное, кому мы там нужны, на чужбине?

— Кому? Тем, кто понимает, что мозги гораздо ценнее, чем умение торговать…