И придет весна (СИ)

Может, она спит? Последние ночи ведь почти не сомкнула глаз. Устала безумно. Вот и мерещатся всякие глупости. Ваня не мог такого написать. Не мог подписаться настолько сухо, будто в официальном сообщении. Иван Павлов? Он давным-давно перестал быть для нее Иваном. Ваня, Ванечка, Ванюша. И еще множество ласковых вариантов. Но не строгая подпись с фамилией, нет! Это какая-то ошибка! Такого просто не бывает!

— Шура? Шурочка, ты в порядке? — старый друг мужа осторожно коснулся ее руки, вынуждая поднять глаза. Она всмотрелась в осунувшееся, посеревшее лицо, усталые и наполненные тревогой глаза.

— Андрей, скажи, это же неправда? Какая-то дурная шутка, да? Вы разыграть меня решили?

Боль в груди была такой сильной, что заглушила даже сделавшееся почти постоянным чувство голода. На выложенные на стол подарки Шура смотрела почти равнодушно.

— Разве можно шутить такими вещами? — потрескавшиеся губы мужчины вытянулись в скорбную линию, и он опустил глаза. — Прости, что принес тебе такие печальные вести. Я очень не хотел этого делать, но… Иван мой друг. Я не мог отказать ему в просьбе. А ты должна знать правду.

— Я не хочу знать такую правду! — она поежилась, кутаясь в старый, истончившийся шерстяной платок. С каждым днем в квартире становилось все холоднее. А теперь вообще казалось, что слишком рано пришедшая зима прорвалась в помещение, затягивая ее в свои ледяные объятья.

— Тебе нужно отдохнуть и поесть, — Андрей, взяв ее за плечи, легонько подтолкнул к столу. — Тут немного, но на несколько дней должно хватить. Шура, слышишь? Поешь прямо сейчас, ты так похудела, что смотреть страшно! А я пока нарублю дров.

Еще вчера за хлеб, банку тушенки и сахар она отдала бы все на свете. А сейчас будто забыла о чувстве голода. Нет, это точно не по-настоящему! Ведь в последнее время оно ни на мгновенье не оставляло, а раз она его не чувствует, значит, что-то не так. Кошмарное забвение пройдет — и все вернется на круги своя. И будет другое письмо, теплое, полное любви и надежды. Ее Ваня напишет то, что она действительно ждет и в чем так сильно нуждается. Куда больше, чем в еде и тепле.

Глава 17

— Тетя Таня, скажите, а кто жил в этой квартире раньше? — я с трудом дожидаюсь завершения уроков на следующий день, чтобы поговорить, наконец, с нашей вахтершей. Строчки из старого дневника зацепили до такой степени, что я ночью почти не сомкнула глаз. Слишком созвучным оказалось то, о чем прочитала. Боль незнакомой мне Шуры, которая в такое сложное и страшное время осталась совсем одна. Без любимого человека, без того, на которого надеялась всем сердцем.