И придет волчица…

Женщина, которая принесла ребенка, сидела на земле там же, где они ее оставили, но теперь рядом с ней присели еще две селянки, и они что-то взволнованно обсуждали. Подойдя ближе, Сумрак услышал о скотине, которая во время нападения была где-то на выпасе, и об утках в ставе – в то время как жизнь ребенка висела на волоске, мать с товарками подсчитывали оставшееся у них имущество, и Лара покоробила подобная меркантильность. Но Галлу с малышкой на руках встретили радостно.

– Держите вашу кроху. Все с ней хорошо, не волнуйтесь. Только покормить нужно.

Женщина растерянно захлопала ресницами.

– Ничего, – махнула на нее одна из подруг. – В Липки придем, найдем молока. А завтра в храм Саны свезем, сестры знают, что делать.

– Как в храм? – опешила Галла. – Это что… Не ваша?!

Крестьянка испуганно прижала девочку к груди.

– Не моя, – прошептала одними губами. – Сирота… теперь.

Галла со стоном схватилась за голову. Сирота. Иоллар понял, что, знай она об этом с самого начала, возможно, не решилась бы на этот обряд.

– Угорели они, вся семья ейная, – затараторила женщина. – А ее мать в окошко кинула, как хата занялась. Я в палисаде как раз схоронилась, видела. А как ваши пришли, забрала ее. Жалко ж ведь дите безвинное. Коли б дом остался да хозяйство, вот ей-ей взяла бы.

– Пойдем, – позвал Лар жену. – Разберутся.

– А ведь верно Милька говорила-то, – вздохнула за их спинами одна из баб. – Непростое она дочке имя дала. Мы не верили еще, а она так и сказала: будет у нее с этим именем заступник перед богами.

– Что за имя? – обернулась заинтересованно Галла.

– Чудное, не нашенское. Эльфское вроде как. Иоллара.

И Сумрак замер на месте, крепко сжав руку жены…

Галла

Они лежали рядом: крупный мужчина с пшеничными волосами и окладистой бородой, худенький мальчик лет семи и молодая женщина. Не нашлось даже рогожи, чтобы накрыть трупы.

– Валд, он плотником у нас был, – рассказывала их бывшая соседка. – Золотой мужик! Первая жена родами умерла, так он сам и сынишку выходил, и хозяйство вел.

– А она? – Я указала глазами на женщину.

– Милька-то? Это вторая. Тут по тракту дальше корчма большая при Ярмарочном поле, так она там служила, а до того, говорят, в городе в кухарках ходила. И жила она поначалу при корчме. Только ж разве это для порядочной девушки жилье? А тут тетка ей наследство оставила, как раз на маленький домик хватило. Только домишко-то утлый был, то то, то это подчинить надо – вот и стала она Валда звать. А потом глядим, зачастил он к ней. А в тот год, как война началась, и в храм повел. Хорошая она была, мальчонку как своего любила. А уж как дочке радовалась!

Значит, было и у тебя в жизни счастье, Милли.

Я даже не подумала узнать, действительно ли она уехала из Марони или все так же развлекает посетителей в «Трех хохотушках», а в последние годы и не вспоминала. Лишь в тот день, когда Ил вернулся. «Чтоб ей сдохнуть, лживой суке!» – бросил он в сердцах, когда я рассказала, из-за чего прогнала его тогда.

Вот и исполнилось…

– На Каэтаре считается доброй приметой давать детям имена умерших, – пришло на память мне.

– Да? – отрешенно переспросил муж, не отводя взгляда от посеревшего лица покойницы. – Я не знал.

Все в наших жизнях не случайно, каждый поступок имеет последствия. Если бы я не пожалела ее тогда, глупую, как и я сама, запутавшуюся девчонку, и не дала денег, она так и осталась бы в Марони и, может, была бы сейчас жива. А если бы еще раньше она прошла мимо нас с Лайсом на улице…

Два пожара с разницей больше чем в три года, жизнь за жизнь. Совпадение? Как и то, что именно мы оказались сегодня здесь?

– Из Липок подводы пришли, – подошел к нам Брайт. – Примут погорельцев. А мы с ребятами задержимся, похоронить людей поможем. Время летнее, тянуть нельзя. Без домовин положим, но жрец Омсты будет, отчитает.

– Пленных отправили? – спросил Иоллар.

– Нет еще.

– И не нужно. Ничего ценного они не расскажут – их сюда с одной целью послали.

– Так что?

– Повесить. Всех.

На повозки грузили то немногое, что удалось вынести из огня, и рассаживали детей. Старшие останутся, чтобы похоронить односельчан. Потом, конечно, будут приезжать – и на кладбище, и с огородов не все убрано. А там время пройдет, глядишь, отстроят деревню, место-то здесь хорошее.

– Пойдем домой? – обнял меня муж.

– Поедем, – поправила я.

Сил на открытие портала не осталось, работа с тиз’заром отбирала их больше, чем стихийная магия. Через пару часов отойду, но не хотелось проводить это время на пепелище, лучше уж в дороге.

– Тэсс чародейка! – Запыхавшаяся женщина окликнула меня, когда я уже сидела в седле. – Погодите, тэсс чародейка!

В руках у нее была корзина, накрытая платком, который несколько минут назад я видела у нее на голове.

– Вы же через Косицы поедете? Так, может, и завезете ее сразу? Ларку нашу? – Корзина квакнула. – Молока нашли, покормили ее. А там при храме Саны Всемилостивой приют, сестры уж о ней позаботятся.

Я не верю в совпадения. Особенно когда их так много.

– Завезем, – вместо меня ответил Ил, принимая поклажу.