И придет волчица

— Папа сказал, что легче, если перевести эфемерное в вещественное… Он у меня дракон, и путано немного говорит. А простыми словами это значит, что нужно простится с какой-нибудь вещью, которая связана для меня с тобой… Потому что те… тела твоего нет, и могилы нет… чтобы я могла прийти и… — слезы, слезы, бесконечные слезы, словно два родника забили вдруг из моих глаз. — Я не знала, какую вещь… Думала, чашку, которую ты склеил… Потом — ожерелье. Но если ожерелье, то будет выглядеть так, будто я не приняла твое предложение… А я приняла, Ил. Я согласна… Хоть ты меня ни о чем и не спросил. А ожерелье… Смотри. Видишь, я его теперь не снимаю. Я решила, лучше лютню. Играть я все равно не умею, а лютня твоя… Я оставлю ее здесь на камне, как будто для тебя. Как будто я тебя провожаю надолго… Навсегда тебя провожаю… И еще нужно сказать…

Нужно сказать: прощай. Оставить на камне лютню. Развернуться и уйти. Навсегда. Нужно просто сказать…

— Я люблю тебя, Ил. Я очень-очень тебя люблю. И… Прости, но лютню я тоже заберу. Вдруг наш малыш захочет учиться музыке?

Я не могу проститься с тобой сейчас, солнце мое. Слишком свежо еще все: и мои воспоминания, и тот шрам на сердце. А оно у меня не драконье…

Глава 2

Погружаться в заброшенный учебный процесс решено было постепенно. И речи не могло быть о том, чтобы встретиться до начала занятий с друзьями — вряд ли удастся избежать ненужных мне соболезнований или неуместной радости по поводу моего возвращения. За все время своей «болезни» я виделась только с Сэлом. Остальные слали короткие записки, фрукты и цветы. Вришка трижды отправляла слуг, которые растерянно переминаясь на крылечке, пытались выведать то ли готова ли я принять у себя досточтимую графиню Каронга, то ли узнать окончательную дату моих похорон. Ферт, Риса и Дан изловчились выловить по дороге из города Эн-Ферро, но спрашивать о чем-либо не рискнули, ограничившись приветом и корзиночкой ранней клубники. А Милара, наверное, устала раскладывать карты и до рези в глазах вглядываться в магическое зеркало. Милые мои ребята, как же я жду и одновременно боюсь встречи с вами! А потому сегодня я отправлюсь в Школу намного раньше, чем вы все соберетесь на нашей лавочке.

— Постой-ка, — Лайс пару секунд внимательно глядит на меня, а после удовлетворенно кивает. — Молодец. Даже я ничего не вижу.

В Школе достаточно целителей, способных углядеть мое интересное положение, а этого никак допустить нельзя: драконий цикл — это не привычные девять месяцев, и вряд ли моя затяжная беременность не спровоцирует в рядах Тарских эскулапов нездоровый интерес. Чтобы не рисковать я решила скрыть ото всех факт своего ожидаемого материнства от начала и до конца. Пока хватает искажающих щитов, а позже, если к тому времени мы не уедем из Марони, придется накладывать еще и зрительную иллюзию.

— Теть Гал, — выбегает вслед за мной на крыльцо Ласси, — а ты не поздно вернешься?

— Нет, а что?

— Я подумал, может, мы с тобой в Улики сегодня сходим, узнаем как там наши котята.

Выданное нарочито безразличным тоном предложение определенно скрывает тайный подтекст.

— Девчонки понравились? — предполагаю я.

— Мед закончился, — с улыбкой сдает наследника Эн-Ферро. — Вскормленное синтетической пищей дитя техномира дорвалось до натуральных продуктов.

— Кажется, это у него наследственное. Только вы сходите без меня — еще неизвестно, какая я из Школы вернусь.

— Ты там поаккуратней, Галчонок. С отдачей не перегибай и внутренний резерв не задействуй. И…

— Я все помню, Лайс. Не волнуйся.

Застоявшийся за три длани Яшка выскочил во двор с невероятной радостью, а зеленая чешуйчатая морда почти расплывалась в несвойственной нормальным керам улыбке. Впрочем, это же мой кер, с чего ему быть нормальным? Едва я надела на него сбрую и влезла в седло, как он, не дожидаясь команд и понуканий, помчался прочь со двора, смешно перебирая лапами и хвостом оставляя в дорожной пыли извилистый след, не забывая при этом выворачивать шею в попытке оглянуться на меня и счастливо… Подмигнуть? Ну точно ненормальный!

Наверное, оптимизм ящерки передался и мне. Расправила плечи, сделала глубокий вдох. Ветер сегодня был восточный, и пах он не морем, а цветами и травами: горечь полыни мешалась с нежным ароматом душистого горошка и полевых колокольчиков, свежестью дикой мяты и терпкостью тысячелистника, а все это разбавляли знакомые бодрящие нотки — сосновая хвоя, подхваченная воздушным потоком в ближайшем подлеске. Закупорить бы всю эту прелесть в маленький флакончик и носить с собой, просто так, для поднятия настроения.

Школа пахла иначе.

Она пахла камнем и деревом, металлом и кожей, бумагой и чернилами. Она пахла весенней грозой — запах озона сопровождал почти все заклинания Воздуха и открытие телепортационных проходов. Она пахла расплавленной магмой и раскаленным железом — давала знать о себе стихия Огня. Вода пахла морем, а Земля — свежевспаханной нивой. Иными словами Школа пропахла волшебством, и я вдохнула его запах с не меньшим удовольствием, чем вдыхала дорогой ароматы лесов и полей.