И придет волчица

Я не стала даже напрягаться, пытаясь изобразить хоть какое-то подобие дружелюбия. Все-таки доля истины в ее словах была: мы не настолько хорошо знаем друг друга, чтобы прикидываться закадычными подружками.

— Мы с Ласси вчера ходили туда, — она махнула рукой на север, в противоположную от Рыбацкого сторону, — нашли небольшую бухточку. По-моему, там не бывает людей, и можно было бы искупаться. Ласси купался.

— Сходим?

— Сходим.

Идти было не больше получаса. В том месте, где дорога сворачивала от побережья вглубь зеленеющих полей, от нее ответвлялась неширокая тропка, огибавшая деревья и редкий кустарник, выводя на уединенный, зажатый между двумя холмами пляж. Там мы разоблачились до нижнего белья, для очистки совести окрестив его купальниками, и второй раз в жизни мне довелось лицезреть кардовский хвост. Впрочем, Маризе он, если можно так выразиться, необычайно шел: пепельно-серый, на тон темнее ее волос, длинный и изящный, словно тщательно подобранный модный аксессуар. Когда карди^[1] входила в воду, она боязливо поджимала его к спине, а выходя, отряхнулась, фыркая как заправская кошка.

Потом мы лежали на теплом песке, любуясь плывущими над морской гладью облачками, думая каждая о своем. Не знаю, какие мысли посетили в этот миг Маризу, а я пыталась представить себе свою дальнейшую жизнь. Жизнь без него…

— Мариза, а быть матерью — это как?

Она приподнялась, взглянула на меня, сперва удивленно и непонимающе, но в следующую секунду лицо ее разгладилось, и его озарила светлая улыбка:

— Это чудесно.

— И ради этого стоит жить?

— Ради этого стоит сделать все, что будет нужно. Жить — значит, жить. Умереть — значит, умереть. Ты поймешь это, когда увидишь своего ребенка.

— А я его уже вижу, — похвастала я. — Хочешь, и тебе покажу?

— Хочу! — загорелась она, не задаваясь лишними вопросами.

— Я не уверена, что хорошо получится, ты же не маг. Лучше глаза закрой.

«Управление помыслами», раздел четвертый: «Передача зрительных образов». Если работаешь не с волшебником, тактильный контакт будет не лишним. Я вызвала в своем мозгу изображение крошки-головастика и положила руку на лоб женщины. Теперь передача…

— Ой, — вздрогнула она.

— Ну, как?

По-моему, я уже в какой-то мере ощущаю себя стандартной мамашкой, выставляющей напоказ свое чадо в ожидании хвалебных отзывов. Только, что тогда должна сказать Мариза? Это самый чудесный эмбрион, из всех, что я когда-либо видела?

— Поразительно, — выдохнула она. — Это даже лучше, чем ультразвук. Значит так, будешь мне его показывать раз в неделю… тьфу! — длань. Или даже… Тебе ведь это не сложно? Тогда будешь показывать, когда я скажу.

Да хоть каждый день! Я сама смотрю на него каждую удобную минутку.

— Дома покажешь еще раз, я запишу кое-что, — продолжила медичка. — А в выходной Эн-Ферро сходит на этот ваш…

— Вилиль.

— Точно. Сделает необходимые анализы.

Милая, молодая женщина разом пропала, уступая место солидной докторше.

— Мариза, — попыталась я вернуть ту, с которой решила в этот день познакомится поближе. — А как вышло так, что ты мама Ласси?

Наверное, это был не самый лучший вопрос. Услыхав его, женщина напряглась и резко села, подозрительно всматриваясь мне в глаза.

— Ну, ты же врач, — пробормотала я в оправдание своей бестактности. — Я думала, что в этом проекте ты должна была играть другую роль. Наблюдать, консультировать. А родить мог бы и кто-то другой.

— Ох, Галла, — расслабилась она. — Ты так просто обо всем этом говоришь. Консультировать! Родить! Это же не игрушки, и не какой-то, как ты выразилась, проект. Это ребенок. Ты же его видела, разве похож он на плод какого-то там эксперимента?

— Нет, — помотала я головой, хотя врожденная вредность настойчиво побуждала меня напомнить хвостатой собеседнице о том, что не более чем полтора часа назад она обозвала «экспериментом» меня.

— Вот именно! Нельзя так к этому относиться, как этот наш хваленый Совет Народа. Маг им, видите ли, был нужен! А ты знаешь, что они хотели «запустить в производство» десяток младенцев и поглядеть, что бы из этого вышло?

Лайса удар бы хватил — вот что! Он и с существованием одного сына примирился лишь спустя восемь лет.

— Эн-Ферро подписал согласие только на одного, — продолжила она. — Тут же начали подбирать мать. Даже не мать — инкубатор. Пусть только родит, а там мы сами разберемся. Нормально, да?

— Мариза, так ты что, пошла на это ради торжества справедливости и гуманного отношения к детям?

В моем голосе все же прорезались нотки сарказма.

— Не только. Наша семья на себе испытала все трудности, связанные с отсутствием мага в колонии. У папы были проблемы с сердцем, провели ряд операций, а закончили все это вживлением кардиостимулятора. Говорили, что в Храмах Пилаг подобные заболевания иногда исцеляли даже без хирургического вмешательства. Да и вообще, мы редко используем преимущества магии, но есть такие аспекты жизни, где без нее не обойтись.

Да? А на Земле вот обходятся. И на Вилиле. И еще в парочке Миров, где низкий магический фон и маловато волшебников.

— К тому же, я просто хотела ребенка, — подвела она итог своему рассказу.