И придет волчица…

– Лорд Миаллан – эльф и иногда забывает, как быстротечна людская жизнь. Я поговорю с ним. Кстати, как вы с ним связываетесь?

– Почта, – пожал плечами мужчина. – Если срочное – есть амулеты связи, но у меня не очень хорошо выходит. А если что-то крайне важное… – Он на мгновение умолк, раздумывая, стоит ли посвящать меня в подробности. – До этого не доходило, но лорд Миаллан научил меня, как можно активировать этот перстень для открытия прямого портала в то место, где находится он. Но это как-то… неудобно…

Неудобно! Если темной ночью к тэру Келаю вломится вооруженная толпа, он десяток раз подумает, задействовать ли амулет, рискуя нарушить сладкий сон драгоценного лорда, или все же лучше тихо умереть.

– Позволите взглянуть?

Распорядитель передал мне перстень с мутно-желтым камнем.

Вот за такое лорду Гайли стоило бы надавать по ушам! И ему, и тому умельцу, который додумался обработать кристалл из защитной рамки врат. Но для амулета мгновенного перемещения – самое то, и не нужно быть мастером телепортации, даже магом, думаю, быть необязательно.

– Часто пользуетесь?

– Бывает. Но… – он смутился, как мальчишка, – больше по мелочам. Случается, опаздываю. Или книги из башни нужно перенести в библиотеку. А недавно, знаете, испугался, что опять началось, когда тэр Марко вас в беспамятстве в лечебницу принес, и спрашивать не решился…

Да уж, достойное применение уникального артефакта – проведывание в школьном лазарете бессознательных девиц.

Я вернула кольцо владельцу.

– Мне уже пора. Была рада познакомиться.

Выйдя в коридор, устало облокотилась на подоконник. В течение суток две версии, за правильность одной из которых я руку готова была отдать на отсечение, провалились. И других у меня не было. Разве что прав Медведь, и все это – работа одного из городских магов.

– Тэсс Галла, – раздался за спиной голос, холодный настолько, что даже не верилось, что он принадлежит огневику. – Хорошо, что я вас встретил.

– Кому хорошо? – хмуро отозвалась я.

Встретил, да. Скажи еще, что случайно.

– Вы не могли бы зайти ко мне на минутку?

– Не могла бы. Меня ждут дела.

– Подождут. – Эвил преградил мне путь и распахнул дверь своего кабинета. – Прошу.

А не засветить ли по нему чем-нибудь? Не смертельным, но достаточно ощутимым. Зря я, что ли, копила силы для сегодняшнего дня? Заодно избавлю этого лощеного типа от привычки командовать.

– Ну? – уставилась я на него исподлобья, когда все же вошла и дверь за моей спиной захлопнулась, повинуясь его жесту.

– Алатти рассказала мне о вашем разговоре.

– Кто бы сомневался.

– Понятия не имею, зачем вам понадобилось совать нос в чужую жизнь, но хочу предупредить, что ни при каких обстоятельствах не стану подтверждать того, что сказала вчера Али.

– Ну и ладно. Я могу идти?

– Вы поняли, что я вам сказал?

– Да. Я не дура, тэр Эвил. Когда вас арестуют по подозрению в совершении нескольких преступлений, вы будете хранить гробовое молчание и никому не расскажете, что не могли эти преступления совершить, так как в то время развлекались с одной из своей учениц. Все правильно?

Наконец-то с его лица слетело выражение уязвленной гордости.

– П-преступления? – повторил он с запинкой.

– Я сказала Алатти, что интересуюсь для ее же блага. Иногда стоит доверять друзьям.

– Друзья не накладывают узы подчинения, – выговорил укоризненно маг. – Но даже если вы говорите серьезно, я останусь верен своему слову. Поэтому, если не хотите прослыть лгуньей и сплетницей, молчите о том, о чем узнали обманом.

– О, оставьте высокий слог! Я тоже читала баллады Криспина и Лорна. Честь дамы и прочая ерунда. Когда вам прижмут хвост, высокопарный тэр, вы сами станете слагать баллады, даже не задумываясь, как будет истолкован их смысл.

– Не судите о людях по себе, тэсс, – процедил он сквозь зубы. – Не для всех в этом мире честь – пустой звук.

– Так женитесь на ней и избавьте меня от нравоучительных бесед! – выпалила я раздраженно.

– Не могу! – вошел в такой же раж огневик. – Я уже женат!

У-у… Ну кто его за язык тянул?

– Вы сообщили об этом не той девушке, магистр.

– Али знает, – сказал он тихо. – И понимает.

– Естественно, понимает. Наверняка вы придумали душевную историю о том, как в ранней молодости совершили сей неосмотрительный поступок, приняв обман за серьезное чувство, а теперь, когда встретили ее, любовь всей вашей жизни…

– Замолчите. И… Уходите. С вами бесполезно говорить. Не знаю, горе ожесточило вас, или вы и были такой, но в любом случае вам не понять.

Нет, это не дар, это проклятие. Как можно считать даром способность впитывать чужую боль? Будто своей мне мало…

Чтоб не упасть, я вцепилась похолодевшими пальцами в спинку кресла и закрыла глаза, темнотой изгоняя промелькнувшие передо мной видения чужой жизни.