И пришел день...

Не ускользнули от внимания мужчины и те изменения что произошли во всех людях приближенных к повелителю. Словно с них сбросили оковы лишающие их счастья, оттаяли даже те в ком невозможно было заподозрить наличия сердца. Чего стоила перемена произошедшая с Темным Лордом. Мужчина стал не просто адекватен, он принимал участие во всех делах и событиях планируемых группкой заговорщиков, но мало этого он оказался прекрасным собеседником и помощником во всех начинаниях. Нарси чуть удар не хватил когда она в первые, не найдя Драко в детской, заметила что он играется с "дядей Томом", как называл его малыш. И Лорд сам разрешил ему так себя называть, видите ли "малышу тяжело выговорить Вольдеморт". Он всё ещё был жесток и расчетлив, да и коварства в нем прибавилось изрядно, но в грозном северном замке всё чаще и чаще звучал раскатистый смех самого страшного мага не земле, а Драко души не чаял в новом "дяде".

Перемены произошедшие с Северусом вообще завораживали своей странностью. Он с какой то детской радостью и гордостью принял своё рабство, и не раз гордо называл себя "собственностью Дагды". после этих перемен, отношение мальчика к другу детства Люциуса сильно изменилось. Он брал его везде, они облазили вместе все окрестности Уэльского поместья, да их вообще не видели больше по отдельности. Словно Дагда не мог обойтись без раба и минуты, вот только вел он себя с ним не как с рабом. Так можно заботиться о сыне или любимом, что поначалу вызывало жуткую ревность блондина, но ревновать к ребенку, даже такому, он не мог. К тому же Северус расцвел в лучах заботы и внимания которые дарил ему хозяин, он стал улыбчивым и начал проявлять заботу о Драко да и о нём с Нарциссой, словно считал себя частью их семьи. Отрастив шикарный хвост, и удалив лишние волосы с тела, он стал красив какой то экзотической красотой, но при этом Люциус всё больше и больше понимал что то что он испытывал к другу, теряло налет страсти терзающий его долгие годы. Теперь все его эротические фантазии были посвящены только одному человеку.

Его страстная, огненная Нарцисса стала центром его мечтаний и объектом постоянного желания. Она перестала стесняться своего характера и в разных концах замка можно было услышать её звонкий голос. И это сказало Люциусу, лучше всяких слов, что она приняла всех проживающих в нем как свою семью.

Даже Вольпурга и Орион, помолодевшие за последнее время лет на двадцать,и часто появляющиеся в их доме удостоились этой чести, в отличие от её родного отца. Нарцисса принимала в своё сердце всех кого Дагда приводил в их дом, и кто становился ему верен.

Малыш творил чудеса пробуждая в людях все самое светлое и доброе просто находясь по близости. Рядом с ним хотелось улыбаться и верить в лучшее, а картины игр Богов и Демонов не казались выдумкой, особенно, когда рядом стоял и ждал приказов один из князей Ада.

Люциус со страхом понимал что если сегодня в его жизни не станет повелителя, то жизнь потеряет смысл и краски. Останется семья и друзья, но блондин знал что Дагда подсадил его на самый мощный наркотик из известных, он пробудил в мужчине веру в ЧУДО. Он дал его жизни новый смысл подняв на мистические высоты, и эта новая жизнь стоила того что бы ради неё умереть.

В глубине души Люциус уже решил что станет учеником повелителя, потому что не простит себе если не воспользуется возможностью вступить на дорогу по которой раньше ходили только Боги. Ведь Модфои всегда получают лучшее, а что может быть лучше чем стать богом.

Для аристократа было невдомёк, что чувство которое он испытывает к своему повелителю называется верой.

____________

Отослав Северуса и брата, как всё чаще и чаще стал называть Вольдеморта Дагда, мальчик устроился в маленькой комнатке выбранную именно для этих целей. Как и в большей части замка, здесь не было окон, а обстановка комнаты казалась весьма спартанской, после роскоши поместья в Уэльсе. Скорее всего, это помещение не превышающее площадью четырех квадратных метров, предназначалась для личного слуги хозяина комнат находящихся за дверью, и в которых обосновался сам юный повелитель. Северус на отрез отказался жить отдельно от хозяина, так что это помещение пустовало. После того как отсюда вынесли платяной шкаф, а на столике Дагда установил привычный ему стихиальный алтарь, из горящего огня, благовоний, соли и воды, комнатушка приобрела мистический флёр.

Предупредив что будет недоступен в течении трех дней малыш погрузился в себя. Как и раньше мерное гудение мантры в голове и биение сердца опустили сознание на глубины с которых все человеческие проблемы казались глупыми и смешными и равномерная пульсация океана бытия нашептывала мысли о вечном.