И пришел доктор...

Сзади несчастной парнокопытной животной хрюшки стоял тот самый матрос-горец Чухран, который за перцем или чем там ещё он спустился, и совершал с ней незаконные деяния извращенного характера. А валенки использовались в деле чисто для того, чтобы бедное создание не убежало. Вот смекалка.

Потерявши аппетит окончательно, держатель хозяйства схватил горемыку свиноманьяка, вознёс к потолку и, не дав насладиться свободным полётом, со всего маху окунул его горячий пыл в бочку с дождевой водой. В продолжение наказания он стал старательно мыть Чухраном пол во всём бараке. Макал и мыл, макал и мыл. Мыл тщательно и с неосознанной самоотдачей. Практически, до блеска порядок навёл. И только тогда немного успокоился, хоть и дышал тяжело и сбито.

Правда, в некотором экзотическом возбуждении защитник свинушек ещё долго пребывал, ведь не каждый день с таким сталкиваешься. Не каждый. Шок оказался настолько велик, что даже спустя много лет он по-прежнему не любит сало и хлеб ест всухую. Уж крайне сильными были эмоции в тот мрачный, дождливый осенний день, на Южном Белом море…

А на Северном море полным ходом шла зима.

ГЛАВА 17 БЕЛЫЙ ВИНОВНИК

«Say what you mean, mean what you say»[1].

Английская мудрость

Зима на Северном море зрелище хоть и ослепительное, но в то же время крайне малоприятное. Начинается она довольно рано, а в отдельные годы протекает круглогодично, прерываясь, на недолго, парочкой летних, в меру тёпленьких, дней. Даже анекдот бородатый есть по этому поводу:

— Вы совсем не загорелый. У Вас что, лета не бывает?

— Почему не бывает? Бывает. Только я в этот день работал.

Это как раз про Север. Про Заполярье. Однако не только продолжительностью зимы славится крайний регион нашего Царства. Невероятное количество осадков, выпадающих на один квадратный сантиметр площади, — ещё одна специфика.

Каждый год, с сентября по июнь, а иногда и июль, большой, белый и пушистый снег, опускаясь, будто небесная манна, скрывает все неровности каменистых сопок. Снегу столько, что в нём спокойно можно купаться, не используя при этом ни акваланг, ни трёхболтовое снаряжение, ни даже маску с трубкой. Оттепели бывают редко, поэтому снежные горы в зимний период день ото дня только растут, что и ослепляет глаза жителей средней полосы, случайно забредших на Север по долгу службы.

Более того, данные жители, не привыкшие к столь долгой зиме, не привыкли и к её суровым холодам, поэтому греют они свои косточки всеми доступными методами. В первую очередь, употребляя калорийную жирную пищу, а именно — сало.

Так и следующий наш товарищ, Виктор Юрьевич, относился к жителям средней полосы: он прибыл с Воронежа. Само собой разумеется, что данный товарищ у себя на родине и с произволом к животному миру, как в хозяйстве на Южном Белом море, не сталкивался, поэтому и сало употреблял в охотку. Особенно в условиях Крайнего Севера.

Виктор Юрьевич. Он же Витёк. Он же Юрьич. Любитель правды и адреналина. Справедливо подходит к начальству. Никогда не кричит. Специализация: санитарный врач. По утрам, с трудом, делает физзарядку. Любит звук, издаваемый курицей при поджаривании её на сковородке, и созерцание мирской суеты. Ему отлично подходит лозунг: «Я абрикос, на юге рос, и чёрт меня сюда занёс!» Женат. Мечтает работать в таможне. Или ещё где-нибудь.

Заплыл Витёк служить в санитарную подвижную лабораторию именно в эти условия. Был он спокойным человеком, грамотным специалистом и на удивление ответственным офицером. В лаборатории его явления ждали с гектическим нетерпением («hecticos» — от греч. истощение). Непонятно совершенно, как ещё работа до момента прибытия Витька осуществлялась, так как он с первых же секунд стал незаменим.

Незаменимый делал всё: составлял планы и отчёты, проводил исследования на микробов, организовывался сам и помогал другим. Многие из ближайших коллег стали спрашивать у него профессионального совета. Некоторые просили помочь с санитарными заключениями, некоторые — с разборами приказов, а отдельные — с понятием наставлений и несметного количества инструкций. Трудился Витёк в поте лица на благо эпидемиологического здоровья военнослужащих моряков, а также граждан, их окружающих и между ними снующих. Другими словами, работал, словно мексиканский буйвол.