И пришел Лесник! 8 (СИ)

Жуткий голод разбудил Кобру. Она по привычке, не привлекая внимания излишней вознёй приоткрыла глаза. Чуть-чуть, только чтобы оглядеться. Она находилась в коконе спелёнатая по рукам и ногам. И почему-то в теле оборотня, назад перекинутся ей не удалось. Вокруг темно и как-то странно пахнет. Она попробовала выбраться и напряглась, прилагая все силы, чтобы вырваться из плена. Безрезультатно. Кокон трещал, но держал крепко, Кобра ещё подёргалась, но быстро выбилась из сил. Странно, обычно она была намного сильнее, а здесь каких-то пять минут и всё. Её лапы были плотно прижаты к телу наверху торчала только голова. Что-то не давало открыться пасти, она могла только дышать. Органы чувств работали, но как-то словно сквозь вату. Почти пропало обоняние, которым она очень гордилась, в уши тоже как будто напихали паклю. Оставались только глаза, но вокруг было так темно, что она не сразу заметила движение. К ней что-то ползло, большое и страшное. Кобра постаралась разглядеть кто к ней ползёт и тут прямо перед ней блеснули фасеточные глаза. Один глаз был больше всей головы оборотня, Кобра ахнула и инстинктивно хотела податься назад, но у неё ничего не получилось. Сразу за первым показался ещё один глаз. Кобра не могла понять куда они глядят, но создавалось впечатление, что они внимательно рассматривают именно её.

Глаза немного отдалились и перед самой мордой оборотня возникло здоровенное жало. Оно было размером с черенок от лопаты поросшее мелкими волосками. Оно дрожало перед её глазами, а на самом кончике проступила зеленоватая жидкость. Что задумало чудовище? Кобра начала нервничать и попыталась снова освободиться. И снова у неё ничего не получилось, она была чрезвычайно слаба и совершенно не чувствовала нижних лап. Это плохо, но если даже с ними что-нибудь произошло, то она их со временем отрастит. Вот только будет ли у неё это время. Голова гигантской осы, скрещённой с пауком, резко отстранилась, а потом также резко ударила торчавшим жалом Кобру точно в грудь. Жало пробило тело, и Кобра почувствовала небывалое жжение в груди. Оса вкачивала что-то ей через жало, Кобра уже не испытывала боли. Она вообще перестала ощущать тело, как перед этим и нижние лапы. Всё вокруг стало растворяться, Кобра уже ничего не слышала и не понимала. Впрыснутый через жало яд растворял её тело превращая оборотня в однородное желе, наполнившее кокон. Оса поползла к следующему несчастному, наблюдавшему за тем, как гигантское насекомое только что растворило оборотня.

* * *

Папаша Кац подошёл к знакомому дому на улице красных фонарей. Здесь они провели с Плаксой несколько счастливых дней. Он поднялся на крыльцо и отворил скрипнувшую дверь. Вошёл внутрь и прислушался. Тихо.

— Плакса, — он позвал её. Никто не отозвался. Не слышит? Не пришла? Или, наоборот, ушла? — Это я. Пришёл. Сегодня был ужасно долгий день, бесконечный приём. Кто с чем. Ты где, дорогая?

Ответа не последовало. Может она на кухне? Папаша Кац быстро прошёл на кухню. Нет, её здесь нет. Но была недавно, на плите стояла горячая кастрюля. Знахарь приподнял крышку, в ноздри ударил запах мясной похлёбки. Его любимой. От кастрюли поднимался пар, только сварила. И всё-таки где она. Может на заднем дворе? С сожалением папаша Кац положил крышку и вышел на двор. Хм, она собиралась вчера разобраться с цветами и пройтись по сорнякам. Клумбу Плакса привела в порядок, всё чистенько, ничего лишнего. Но и здесь её не было. Оставалась только большая комната, где же ещё ей быть. Может притомилась и уснула в кресле? Ну точно, как же ещё. Вот он дурак не понял сразу. Он быстро вернулся в дом и увидел сидящую Плаксу в кресле возле стола. Перед ней лежали рисунки и стоял телефон, по которому её когда-то давал инструкции Титан.

— Милая, — тихо позвал папаша Кац Плаксу, — ты спишь? Спит, устала. — Сказал он сам себе. Взял с дивана плед и подошёл к ней. Он накинул плед ей на плечи и хотел подоткнуть, укутав Плаксу, но задел её голову. Она покачнулась и сползла по груди на колени. Папаша Кац в ужасе закричал, уставившись на отрезанную голову. Глаза у Плаксы были закрыты, руки лежали на коленях, а теперь ещё и голова. Плакса была мертва, знахарь, не веря своим глазам застыл, глядя на труп. Кто? Когда? Зачем? За что? Почему? Не может быть… Она же никому не сделала ничего. Так он стоял минут десять после чего пришёл в себя. Больше не говоря ни слова, он прошёл в кладовку. В его груди разрывалось сердце, он не представлял себе жизни без Плаксы. Кто-то одним движением убило двух человек. Папаша Кац никогда не был женат, не довелось в прошлой жизни. А в этой он встретил её, но вот что из этого вышло. Знахарь с потухшими глазами вспоминал счастливые мгновения их совместной жизни, а сам того не замечая смастерил петлю, закрепив другой конец верёвки за что-то на потолке. Он встал на стул. Всё, жизнь его без Плаксы кончилась, папаша Кац сунул голову в петлю и резко отбросил ногами стул.

* * *