И пришел Лесник!

— Откуда они людей тогда берут? Неужели прямо со стаба?

— Нет. Значит неоткуда.

— Прекрасно! Просто замечательно.

— Лесник, ты что задумал?

— В килдинги пойду устраиваться.

— Красные можно не готовить?

— Ну почему же. Готовь. Я на разведку съезжу, осмотрюсь. Гном, а ты меня в гостинице жди.

На следующий день рано утром я завёл мотоцикл и выехал на тракт. «Урал» был модернизированной версией М-72, на котором я с лихвой поколесил по дорогам войны, так что в управлении им трудностей у меня не возникло. Я хотел проехать участок тракта километров на двадцать и вернуться назад, попутно где-нибудь остановиться и понаблюдать за местом, где окопались таинственные килдинги. У меня с собой была карта от Кузьмича и примерные точки откуда можно было вести наблюдение. Встретить кого-то я не боялся. От заражённых я рассчитывал уйти на скорости и как показал недавний бой свыше тридцати ну максимум сорока километров в час лотерейщики бегать не могут. Про топтуна я вспоминать не хотел, тем более про рубера. Перед выездом я взял у Гнома репеллент на всякий случай, хотя по заверениям Кузьмича заражённые на тракт показываться не любили ведь каждый раз встреча с людьми для них оборачивалась потрошением споровых мешков. Отъехав от стаба и полюбовавшись видом озера и живописных деревянных домов, я вышел на тракт. Дорога была широкой и утоптанной, мотоцикл летел по ней пятьдесят километров в час, что гарантировало мне побег от заражённых. Тарахтел он, конечно, громко, но от этого избавиться было нельзя.

Я добрался до первой точки и плавно съехал с дороги. Закидав ветками мотоцикл, я прошёл метров сто и оказался на скале. Внизу как на ладони был виден стаб «Новая земля». Само озеро окружал лес, проходов и просек на восток к большой естественной впадине не было. То есть напрямик по лесу никто не передвигался, местные пользовались окружной дорогой, а килдинги я не знаю, чем пользовались. Как они передвигаются, на чём сюда прибыли. Пешком или верхом на заражённых я не знал. Они просто в один прекрасный день дали о себе знать, поймав караван в Центр. Под свою базу они облюбовали древние каменоломни в трёх километрах от стаба в непроходимом лесу. Опять же по словам грибника каменоломня была просто пронизана выработками и карманами. Широкими туннелями и узкими проходами и оказалась здесь вместе со всем стабильным кластером в незапамятные времена. Теперь там жили «дети Стикса», как они себя называли. Информация, полученная при кратких встречах, когда ещё килдинги общались с людьми, говорила о том, что они крайне сильны и свирепы. А также себе на уме. Что под этим подразумевалось я не понял. У всех свои тараканы, пойди разберись кто в своём уме, а кто нет. Для меня же было ясно одно. Они такие же люди, также говорят, едят, думают, ходят в туалет. Значит с ними можно договориться несмотря на их заносчивость. И самое главное их можно ликвидировать. Что именно от меня и требовалось.

Я вернулся к трассе и завёл мотоцикл и направился на вторую точку, с которой можно было тщательнее рассмотреть саму каменоломню. Проехав два километра по дороге и, налетел на противопехотную мину. Вот такой я везунчик, хорошо хоть не противотанковую. Мотоцикл подпрыгнул, перевернулся вместе со мной, приняв на себя смертоносные осколки и грудой искорёженного железа вылетел на обочину. В полёте я сильно ударился головой о коляску, но всё равно сообразил отползти от мотоцикла. Бензобак пробило, и бензин воспламенился. Взрыва не произошло, потому что бак был раскурочен, но пожар вышел знатный. Я смог проползти ещё метров тридцать и потерял сознание.

Пришёл я в себя лёжа на носилках, по привычке чуть-чуть приоткрыв глаза увидел вокруг себя несколько фигур в чёрных плащах с капюшонами. Приехали! Сам того, особенно не желая я оказался в царстве килдингов. Почему я тогда решил не подавать виду, что очнулся не знаю, но сделал это очень вовремя. Два килдинга тихо беседовали между собой, причём один из собеседников был женщиной. Уж не та ли самая нимфа? Вот попал! Второй обладал юношеским голосом скорее даже детским. Те двое, что несли носилки, молчали.

— Госпожа, я нашёл при нём письмо. Довольно редко встретишь письменность в этих краях, — сказал юноша.

— Аскалаф, они умеют писать или ты забыл?

— Да, Персефона, умеют, но делают это так редко. Больше переговариваются между собой через эти примитивные коробки, которые они называют рациями.

— Не всем же быть богами, малыш, — снисходительно ответила Персефона. — Так что там, в письме?

— Некая Виолетта пишет старшему посёлка на острове, называя его Кузьмичом и один раз идиотом. Она сообщает, что нашего контуженого зовут Лесник и он сделал для них неоценимую услугу. А именно нашёл и обезвредил банду торговцев человеческими органами. Ну ты их знаешь, госпожа. Не те что в белом ходят, а те, постоянно грязные и вонючие.

— Как такое забудешь. Их противно даже на алтарь класть, — фыркнула Персефона. — Он сыщик?