И пришел с грозой военной…

Невзрачный, маленького роста китаец медленно брел по одной из вечерних улиц Дальнего, неся на спине какой-то тюк. По всей видимости, вес у того был немалый, так как китаец время от времени останавливался и приподняв соломенную, остроконечную шляпу, постоянно съезжавшую ему на глаза, утирал заливающий глаза пот. Постояв с минуту оглядывая ленивым взглядом прохожих, он тяжко вздыхал, а затем взваливал на спину тяжелый тюк и продолжал свой путь.

Выйдя за город, он направился к одной неприметной деревушке, разительно отличающейся от новенького, построенного по самым современным европейским меркам города. Здесь все оставалось в старом и привычном китайском стиле. Глинобитные глухие заборы и столь же глухие стены выходящих на узкие кривые улочки фанз. Вскоре он подошел к невзрачной калитке в глухом заборе, в последний раз остановившись перед ней и неторопливо, с ленцой оглянувшись, он решительно постучал в нее. Когда калитку открыли, китаец взвалил на себя тюк и вошел во внутрь, не обращая внимания на посторонившегося мужчину, по виду тоже китайца.

В небольшом дворике располагалась ничем непримечательная фанза, одна из стен которой выходила на улицу и являлась частью забора. Не останавливаясь путник проследовал прямо в дверь постройки. Внутреннее убранство не восхищало взор, более того там не было ничего лишнего, только топчаны, где можно было отдохнуть после тяжелого трудового дня, маленький очаг на котором готовилась нехитрая снедь, да низенький столик вокруг которого располагались циновки.

Внутри уже располагались четверо китайцев, которые внимательно смотрели на вошедшего. Все указывало на то, что этого горемыку здесь хорошо знают. А горемыку ли. Едва он оказался за забором скрытый от посторонних взоров, то тут же преобразился, выпрямившись и раправив плечи. Его, до того казавшаяся тщедушной, фигура теперь уже указывала на то, что это тело отличается силой и ловкостью. Движения стали мягкими и плавными, не лишенными грации хищника.

Сбросив наконец в последний раз тюк на пол и окончательно позабыв о нем, китаец снял шляпу и присел на одну из циновок. Словно и не было долгого пешего перехода, а нелегкая ноша не оказала на него никакого влияния. О том же, что в тюке был вовсе не пух, указывал пот заливавший лицо китайца, вот только было очевидно, что до усталости еще очень далеко и он вполне себе способен проделать этот путь вновь.

— Докладывайте Куцуми, — устало проговорил майор Ямамото, а это был именно он. После начала боевых действий его перевели на Ляодунский полуостров. В его задачу входила организация разведывательной деятельности в Дальнем, а в этой лачуге базировалась одна из его разведывательных групп.

— Нам с Такэо три дня назад удалось устроиться на пароход "Бывалый", у них образовалась вакансия среди кочегаров. Капитан жаден и в качестве замены решил нанять китайцев, — презрительно улыбнувшись ответил лейтенант Куцуми.

— Мы конечно азиаты, но китайцы вполне могут отличить нас от своих, — недовольно заметил майор.

— По этой причине нам и пришлось устраиваться вдвоем, мы пока единственные китайцы в команде и надеюсь так оно и будет до отплытия. Впрочем оно назначено на завтра, так что не думаю, что здесь будут какие-либо трудности.

— Что с грузом?

— Нам удалось переправить на борт и заложить в трюме сорок килограммов пироксилина, все готово к взрыву.

Так уж сложилось, что в Дальнем складировалось большое количество имущества, принадлежащего флоту. Макаров решил переправить его в Порт-Артур, так как оно было необходимо именно там, где имелся военный порт и производственные мощности, каким образом принадлежащее флоту оказалось в Дальнем, где не было ни одной его службы было непонятно, ну да еще и не такие казусы случались в матушке России. Переправить сухопутным транспортом не представлялось никакой возможности, больно уж многие старались ставить препоны беспокойному адмиралу, а потому он принял решение перевезти груз на корабле, для чего и был привлечен пароход "Бывалый", который в настоящий момент состоял на службе, реквизированный для нужд флота.

— Мне не нужны смертники, ваши жизни принадлежат императору, а потому если есть возможность произвести подрыв и при этом остаться в живых мы должны использовать этот шанс, — наставительно заметил Ямамото, не сводя внимательного взгляда с собеседника.

— Я постараюсь остаться в живых, но… все в руках богов, — тоном человека отдавшегося в руки судьбы ответил лейтенант.

— Понимаю. Ваш брат погиб в бою со "Страшным", первым приняв на себя подлый удар русских, однако он мог спастись, но не пожелал покрыть себя позором и предпочел погибнуть со своим кораблем. Смело. Достойно высших похвал. Но глупо.

— Как вы смеете. Он погиб на боевом посту…, — возмутился высказыванием в адрес своего старшего брата Куцуми.