И пришел спаситель (СИ)

   Невзирая на Сашкины протесты, дескать, поел в ресторане, Агриппина Петровна усадила его за стол и накормила галушками со сметаной. Пока кушал, узнал последние новости рiдной Украйны. Бабуля последними словами костерила заворовавшихся политиков и националистов. Сашка вежливо поддакивал. Хозяйка сетовала:

   - На нынешнюю пензию умерла бы с голода, слава Богу, сыновья не забывают - каждый месяц высылают по четыреста-пятьсот долларов. Материально, конечно, обеспечена, а пообщаться почти не с кем, вот и пускаю периодически квартирантов.

   Отдохнув с часик, Сашка объявил радушной хозяйке о своем желании съездить на пляж - дескать, в Днепре еще не купался. Оставив задаток пятьдесят долларов и запихав в пистончик джинсов четыреста гринов, Сашка вышел на улицу.

   Доехав на "антикварном" трамвае до Крещатика, сошел и в первом же попавшемся бутике купил большущее банное полотенце, которое кинул в фирменный пакет, предложенный молоденькой продавщицей.

   Знаменитая улица, как и по всему постсоветскому пространству, оказалась забитой рекламой. Растяжки, щиты, рекламные тумбы, вывески на магазинах -- все пестрело предложениями товара со всего света, кроме России. Народный слоган:

   "Хай похилятся, да повалятся, кляты москали!". Короче: "Украйне слава!".

   Кое-где эти слоганы в виде плакатов в столице Малороссии мелькали -- и смех и грех.

   Пожарский потоптался возле огромного рекламного щита, гордости хохлов - певицы, красавицы Таисии Повалий. Внутренне облизнулся, как и всякий нормальный мужик, затем сел на попутную маршрутку, едущую в сторону одного из пляжей Киева. Погода благоприятствовала водным и воздушным процедурам, по-настоящему летнее солнце пригревало в меру, без той удушливо-влажной жары, охватывающей в последнее время Европу.

   Пляж встретил Сашку бравурной музыкой и разноголосицей отдыхающих. Такое впечатление, что здесь собралась добрая половина города - непонятно, кто работает?

   Купив в киоске ледяную бутылку боржоми, стал пробираться в сторону воды, выискивая глазами свободный пятачок на белом мелком песке. Приземлился рядом с небольшим семейством - молодой мамой с двумя малышками. Крохи совочками сосредоточенно углублялись в недра.

   Кинул полотенце, разделся и, заручившись присмотром дамочки, побежал купаться. Поплавал, понырял с полчаса и сразу почувствовал себя посвежевшим. Найдя свое место, плюхнулся на полотенце, с любопытством поглядывая на появившуюся новую фигуру.

   Рядом с семейством, в одних семейных трусах, свесив небольшой живот через резинку, стоял типичный дядьку с Подола. Его голову украшал носовой платок с узелками на концах - Сашку пробила прямо-таки ностальгия по славным совдеповским временам. Дядьку дилетантски неуклюже тасовал колоду карт, которые изредка падали на песок из-под его толстых корявых пальцев, и с тоской поглядывал по сторонам.

   Сашка, понаблюдав за его муками минут пять, окликнул:

   - Ай, земеля, может партейку сгоняем.

   Дядьку обрадовался:

   - Ото же ж.

   Лицо записного добряка - вислые усы, нос картохой -- расплылось в улыбке. Сыграв раза три в дурака, дядько вдруг предложил на интерес. Игру выбрали "двадцать одно". Наконец-то цирк закончился, что и следовало ожидать - дядько-то не лох ушастый, а профессиональный катала.

   - Это ничего, у меня доллары? - поинтересовался Пожарский.

   - А нехай, - великодушно махнул картами хохол.

   Вежливо попросив у него колоду, наскоро проверил карты

   - Не пойдет, краплеными не играю.

   Катала не стал спорить, свистнул, объявился пацанчик лет одиннадцати - выгреб из карманов четыре новенькие колоды. Сашка вскрыл, проверил - годится .Пошла игра.

   Банк начали с полста долларов - хохол ставил гривнами по курсу. Для Пожарского игра - забава, он видел карты насквозь, другое дело катала - это его работа, можно сказать, кусок хлеба с маслом.

   Выиграв около пяти косарей бакинских, Сашка резко проиграл половину. Сникший было дядько повеселел, правда, ненадолго. В итоге он влетел на десять штук зеленых. Видимо, от расстройства сорвал с головы платок и стал вытирать лысину.

   В шаромыжных кругах просто так ничего не делается, не прошло и пяти минут и на знак, поданный каталой, подгребли четверо бойцов. Катала обратился к предводителю:

   -- Грицко, обижают бедного селянина, москаль последние карбованцы отнял.

   Грицко, поджарый, сухой парень, видимо, неплохой рукопашник, повернулся к трем мордоворотам:

   - Хлопцы, да шожтако делается, кляты москали всих до нитки обирают.

   Торпеды угрожающе надвинулись. Сашка усмехнулся:

   - Стоп, хлопаки, сейчас покажу одну штуку, а потом поговорим, если будет желание.

   Взяв верхнюю карту, кинул ее в воздух и, не вставая, проткнул указательным пальцем. Затем отдал карту предводителю группы поддержки. Наступило молчание, народ замер с открытыми ртами. Первым опомнился Грицко, прижав карту на груди, поклонился, потом выдал:

   - Прости, Мастер, Карпо не прав. Пошли хлопцы.

   - Одну минуту, заберите половину карбованцев, а остальные --штраф за крап и вообще, дядько, тренируйтесь больше.

   Сделав ручкой не совсем честной компании, Сашка принялся утрамбовывать разноцветные гривны в целлофановый пакет.