И приведут дороги

Пока я вертела головой, Любим успел выпустить руку Добронеги и теперь обнимал Злату. Я не слышала, что он говорил дочери, но соскучившимся отцом он отнюдь не выглядел. Наконец князь выпустил из объятий Злату и протянул руки ко мне, а Добронега чуть подтолкнула меня вперед. Любим обнял меня, на миг прижав к себе, и тут же отпустил. К счастью, даже ритуального вопроса о том, как я добралась, не последовало. Я покосилась на Миролюба, который наблюдал за всем этим так, словно происходящее ничуть его не удивляет, и решила, что я здесь, вероятно, все-таки в статусе невесты. А то, что Любим не обнял Добронегу, зато бесконечно долго держал ее руку в своей, показалось мне еще более личным жестом. Интересно, а где жена князя? Почему не встречает гостей? Впрочем, долго гадать не пришлось – Злата спросила о матери, на что Любим бросил короткое:

– Нездоровится ей. В доме увидитесь.

Добронега настойчиво потянула меня за собой, и, войдя в ворота, мы оказались в просторном дворе. Пожалуй, здесь могли бы поместиться двор Радима, Добронеги и еще пара таких, как у Велены. Вокруг было чисто подметено, к дому тянулся ровный ряд попарно сложенных досок. А еще я впервые в этом мире увидела такое излишество, как беседка, увитая незнакомым мне растением с начавшими уже краснеть листьями. Недалеко от беседки был вырыт небольшой прудик. Собак не было. Впрочем, зачем во дворе собака, если с внутренней и наружной стороны ворот стоят по два воина?

Миролюб коснулся моего локтя и, когда я задрала голову, заглядывая ему в лицо, скорчил выразительную мину, указав в сторону дома. Оказалось, все уже у крыльца, и только я продолжаю торчать у ворот. Я виновато улыбнулась и бросилась догонять Добронегу. Взбежав по ступеням, обернулась к Миролюбу, но успела заметить лишь мелькнувший у ворот парадный плащ. Княжич ушел. Единственный человек, который мог защитить нас от Любима.

Дом тоже был поистине огромным. Язык даже не поворачивался назвать сенями помещение, в котором я оказалась, – большое, с высоким потолком. Правда, проходя в дверь, пришлось пригнуться, но так были устроены все здешние дома, чтобы зимой не выпускать тепло. Интересно, насколько холодно здесь бывает? Выпадает ли снег? Спросить, понятное дело, было не у кого.

Передо мной появилась девочка лет десяти и настойчиво потянула меня за рукав.

– Ушли уже все, – сказала она мне, морща курносое лицо.

Я открыла было рот, чтобы извиниться, но потом подумала, что перед девочкой вряд ли стоит это делать – наверное, это будет выглядеть странно, – и позволила себя увести.

До скорой встречи, брат!

Видят боги, я хотел решить все добром. Однако, что бы ни случилось, помни, Альгар: ты брат мне, и ничто этого не изменит.

Алвар

Ты – невеста. Прямее спину.
В светлом тереме негде спрятаться.
Если с честью пройдешь смотрины,
Больше не о чем будет печалиться.

Вышивай себе знай приданое
Да мечтай о детишках ласковых.
Что ж стоишь ты гостьей незваною?
Что ж глядишь ты вокруг с опаскою?

Аль не люб тебе добрый молодец?
Не уютно в высоком тереме?
Что ж дрожишь ты будто от холода?
Видно, вправду не лгут поверия,

И чужою голодною силою
Ты испита и обескровлена.
Станет терем холодной могилою,
Коль с самою смертью помолвлена.

Глава 19

В сенях было несколько дверей. Девочка уверенно двинулась к правой, я последовала за ней в проходную комнату, где стояла большая печь. В отличие от беленых печей, что мне довелось видеть в Свири, эта была выложена изразцами. Но толком их рассмотреть я не успела, поскольку услышала голоса и поспешила в следующую приоткрытую дверь.