И проиграли бой

— Она голову откинула, волосы расчесывает и странно так улыбается. Знаешь, Мак, мать у меня была католичкой, а в церковь по воскресеньям не ходила, потому что отец так же, как и мы, церкви терпеть не мог. Но в будний день, когда отец на работе, она нет-нет, да и сбегает в церковь. А иной раз и меня, малыша, с собой прихватит. И в церкви меня поражала тоже улыбка одной женщины — потому-то я все это и рассказываю — Марии, она улыбалась мудро, спокойно, обнадеживающе. Однажды я спросил мать, почему Мария так улыбается. А мать и говорит: «Она на небесах, чего ж ей не улыбаться». По-моему, мать ей немножко завидовала. — Голос у Джима упал. — Как-то раз я стоял и смотрел на Марию и вдруг вижу вокруг ее головы в воздухе — венчик звездный, словно птички хороводят. Я видел это собственными глазами, Мак, не смейся. И дело тут не в религии, в книгах по психологии такое называется осуществлением желаний. Честное слово, я видел этот звездный венец, и мне стало очень-очень хорошо. Узнай мой старик, огорчился бы. Он у меня как перекати поле. Ни на одной работе долго не задерживался.

— Ну, Джим, из тебя со временем выйдет великий оратор. Убедительно говоришь. Представляешь, мне сейчас и впрямь поверилось, что в церкви хорошо. Хорошо! И все из-за твоих речей! Если так же сможешь и ребят на нашу сторону привлечь, похвалю. — Он снял с гвоздя на бочке чистую жестянку, зачерпнул воды, напился. — Пойдем посмотрим, может, жратва готова.

У плит выстроилась очередь, повара половниками зачерпывали фасоль с мясом и раскладывали по посудинам. Подошел черед и Джима с Маком.

— Это остатки? — спросил Мак.

— Еще на обед хватит и мяса, и фасоли, — сказал повар. — А соль уже кончилась, надо доставать.

Мак с Джимом отошли, жуя на ходу. Солнечный луч прорвался сквозь кроны, осветил поляну, принарядил па латки. Около машин стоял Лондон и о чем-то толковал с мужчинами.

— Пойдем, послушаем, — предложил Мак, и они направились к дороге.

На радиаторах повидавших виды машин появилась ржавчина, кое-где с колес сняты шины. Казалось, машины стоят здесь с незапамятных времен.

Лондон, заметив друзей, махнул им рукой.

— Доброе утро. Мак! Как здоровье, Джим?

— Отлично, — отозвался Джим.

— А мы вот с ребятами наши развалюхи осматриваем. Надо выбрать, какие в дело годятся. Хотя им всем грош цена в базарный день!

— Сколько машин поедет?

— Пять пар. Случись что с одной, та, что рядом, работяг подберет и дальше! Вот этот старик «Гудзон» подойдет, — ткнул пальцем он. — Еще у нас есть четыре пятицилиндровых «Доджа». Правда, покрышки ненадежные, чуть что — и машины на брюхе покатят. Ну и моя колымага еще на ходу. Так, от закрытых машин сразу отказываемся: в них ни размахнуться, ни камня швырнуть. А это что за утконос такой?

Выступил владелец машины.

— Да она у меня почти новенькая. Прошлой зимой из Луизианы пригнал. Она и по горам бегала — ничего, жива.

Так и шли они вдоль шеренги допотопных машин, выбирая пригодные.

— Эти ребята — командиры отрядов, — пояснил Лондон. — Каждый отберет человек пять самых боевых ребят, вот экипаж и готов. Нам нужны надежные парни и крепкие кулаки.

— Любо-дорого слушать: такую силу никому не остановить.

— Пусть попробуют, сунутся! Да никто и близко не подойдет! — сердито бросил один из командиров.

— Значит, настроение боевое?

— Дай нам только развернуться — увидишь сам.

— Мы чуток прогуляемся, — сказал Мак Лондону.

— Обождите. Ребята только что от Андерсона пришли. Говорят, он глаз не сомкнул, всю ночь нас ругал последними словами. А утром укатил в город и все не утихал.

— Что ж, этого следовало ожидать. А как у Альфа дела?

— У какого Альфа?

— Да у сына Андерсона, ну, у того, что избили.

— А-а, ребята его навестили. Он сюда просился, но ребята его решили не тормошить. Даже при нем дежурить остались.

Лондон подошел ближе и зашептал, чтоб не услышали остальные:

— Как, по-твоему, Мак, куда это Андерсон укатил?

— В город, наверное, жалобу подавать, чтоб нас вышвырнули. Может, и поджог сарая нам припишет. Напугали его, он сейчас на все пойдет, чтоб с ними поладить.

— Ясно. Думаешь, нам здесь придется драться?

— Мне кажется, — сказал Мак, — что дело вот как пойдет: они поначалу пришлют нескольких мордоворотов, чтоб нас попугать. А мы возьмем и не испугаемся! Потом они уж целой кодлой полезут. Все будет от наших ребят зависеть: накипело у них, наболело — будут драться. Дрогнут — и нас через минуту здесь не будет, если, конечно, дадут уйти, — он похлопал Лондона по плечу. — Тогда нам с тобой и Джимом придется смываться побыстрее и подальше. Их кодла будет искать козла отпущения, и церемониться они не станут.

Лондон позвал командиров.

— Слейте бензин из всех машин в те, что мы выбрали. Заведите моторы, проверьте, все ли в порядке, горючее экономьте, — он повернулся к друзьям. — Пройдусь с вами. Обо всем нужно договориться. Как вы, на ребят наших рассчитываете? Те, что на машинах поедут, будут драться до последнего. А вот как насчет остальных?