И радости, и печали. Книга 1

Погрузившись в свои размышленья
О душевной людской красоте,
Забывал принимать он решенья
В повседневной мирской суете.

То купить позабудет картошки —

И сидит на пустом кипятке.
Пацаны выбьют стёкла в окошке —
Пишет буквочки на сквозняке.

Вычищает от въедливой пыли

Мысль и чувство высоким огнём…
Вскоре люди о нём позабыли.
Да и время забыло о нём.

Но на время забывчиво время!

В неизбежные «против» и «за»
Распахнуло скрипучие двери —
Чудным светом кольнуло в глаза!

И когда в захудалой каморке

Неизвестную книгу нашли —
Встрепенулись истлевшие шторки
И сиренью в окне расцвели!

И когда пролистнули страницу,

То худая рубашка его
Превратилась в небесную птицу,
В щебетанье, полёт, торжество!

«Не возгордись…»

Не возгордись!
                  Неси свой крест смиренно.
Толпе внимай, но сам держись вдали
Её, поэт! Твой голос дерзновенный
Пройдёт и небо, и пласты земли,
Дойдёт до тех, кто разумом высоким
Был неподкупен, кто презрел беду
Остаться в жизни сирым, одиноким,
И не пошёл у лжи на поводу.
Им – не прощай!
                      Прощают только слабым,
Которых выбрал случай, а не путь,
И никогда не думай, что пора бы
Остановиться и передохнуть.
Тебе не раз в сомненье и печали
Придётся чашу скорби пригубить,
Но верь в свой путь!
                           В конце его, в начале
Не презирать готовься, а любить…

Светлы августовские дни!

«С непокрытой головой…»

С непокрытой головой
На лугу стою,
Сушит ветер луговой
Голову мою.

Колет пятки мне жнивьё —

За густым овсом
Детство милое моё
Мчится колесом.

Вдалеке отец и мать,

Бабушка и дед…
Ну а дальше – не видать,
Дальше – белый свет.

«Я знал, что к озеру вернусь…»

Я знал, что к озеру вернусь.
И, не отыскивая брода,
Незамутнённая природа
Ко мне шагнёт, и я нагнусь,
Чтобы испить воды печальной.

Волна неспешно подойдёт,

И доверительно, послушно
Затараторят наши души,
Как птицы осенью холодной
Пред отправлением в полёт.

Трилистник

Брату Константину

1

Когда же Сыну твоему
Вбивали люди гвозди в руки,
Скажи, Всевышний, почему
Глядел молчком на эти муки?!
«Распни его, чего тут ждать!» —
И заалела кровь на коже…
Толпу ты мог бы покарать,
Но ты молчал…
                 Скажи мне, Боже,
В чём замысел твоих идей
На этом свете чёрно-белом?
Омывший кровию своей
От их грехов, людей не сделал
Красивей. И тебе ль не знать —
Не возвеличить их природу!
Но как ты Сына мог отдать
На растерзание в угоду
Толпе глумящейся, скажи?!
В ответ взмахнёшь десницей строгой? —
Тогда меня и накажи,
Но сына моего не трогай!

2