И расцветает любовь (СИ)

«Ничего не случится, если ты вдруг не придешь…», — эта фраза больно ударила ее. Ангелине казалось, что Герман не дорожит ее вниманием, что ему все равно, рядом она или нет. Такие мысли были для нее невыносимыми.

Она не подозревала о его частых нервных срывах, не догадывалась, как он, сидя у окна и глядя ей вслед, часто твердил: «Зачем она взвалила на себя эту ношу? Почему я настолько бессилен, настолько неполноценен? Она со мной из жалости!»

Много разных мыслей лезло в его голову в то время, причиняя страдания. Он понимал, что уже не сможет вести прежнюю жизнь, что нужно начинать все заново, с чистого листа, а это тяжело. Поэтому Герман дал себе слово, что приложит максимум усилий, чтобы как можно скорее восстановить здоровье.

Доброта и участливость Ангелины удивительно поддерживали его и скрашивали тяжелые дни реабилитации. Он называл ее «моя Авигея». За мудрость. За решение, которое изменило ее жизнь. Он надеялся, что к лучшему. Он надеялся, что она счастлива, посвятив себя заботе о нем. Он верил, что его Авигея никогда не пожалеет о принятом решении…

В памяти Германа навсегда запечатлелся момент первого настоящего выхода на улицу. На дворе стояли последние дни февраля. Снег лежал пушистым ковром, блестел и переливался в лучах зимнего солнца. Дети веселились на улице, лепили снеговиков и играли в снежки. Их смех доносился даже в комнату Германа, напоминая о том, что жизнь продолжается.

Несмотря на такое великолепие природы, он чувствовал себя неуютно на улице. Долгие месяцы Герман безвылазно находился в больницах, потом — дома, в четырех стенах. Он ощущал странное чувство незащищенности. Непривычно было находиться не в помещении, среди людей, машин. Нужно было заново познавать этот мир. Ему ужасно не хотелось садиться в инвалидное кресло, но желание сменить обстановку оказалось сильнее. Ангелина согласилась сопровождать его. Герману было очень неловко находиться в таком положении. Он чувствовал себя слабым, беспомощным, никчемным. Плохие мысли то и дело лезли ему в голову: «Она никогда не полюбит тебя», «Она с тобой из жалости», «Ты ни на что не годен».

Но ее теплая улыбка прогнала все сумбурные мысли, и он решился.

Герман остановился у большого сугроба, наклонился, взял в руки комок снега и сделал лепешку.

— Как удивительно блестит снег на солнце, ты видишь? — обратился он к Ангелине, которая стояла рядом с ним. — Как много красоты и гармонии вокруг, и почему мы этого не замечаем? Мы настолько зациклены на себе, на своих проблемах, что совсем забываем посмотреть по сторонам. А ведь счастье вокруг нас — надо только остановиться на минуту, увидеть, прикоснуться…

— А ты?.. Ты чувствуешь себя счастливым сейчас, в эту минуту?

Ангелина осторожно коснулась его руки. Это легкое, доверительное прикосновение вызвало в Германе теплое чувство. Ему было приятно, что она понимает его. Это такой тонкий момент — чувствовать любимого человека, и, оказывается, такой важный.

— Да. Я счастлив, потому что ты рядом со мной, — серьезно сказал он, залюбовавшись ее прядями, посеребренными снегом, которые выглядывали из-под изящной шапочки. Все это вместе с объемным шарфом, теплой шубой и забавными варежками делало ее образ милым и неповторимо прекрасным.

— Какой чудесный день! — только и сказала Ангелина. Она закружилась под снегопадом, широко раскинув руки, словно желая обнять этот мир, удержать зимнее волшебство в своих маленьких ладонях.

Герман рассказывал веселые истории, а она смеялась, слушая их. И ее смех колокольчиками звенел в искрящемся воздухе, словно пронизанном мерцающими пылинками. Герман тоже иногда смеялся, и, казалось, от их искреннего смеха даже движения снежинок стали веселее.

Чей-то оклик вернул их в реальность.

— Герман! Ты ли это?

Они оглянулись одновременно. Рядом с Германом остановился невысокий мужчина в темной куртке и в такой же темной шапке, надвинутой до самых бровей.

— Костя?

Это был старый друг Германа. Они ходили вместе в одну школу, а потом учились в одном университете. После трагедии Костя резко прервал общение. На сообщение о произошедшем с Германом несчастье он просто положил трубку. Впрочем, как сделали и другие друзья Германа. Стоило Вере Петровне наткнуться на него, как Костя сразу прятал глаза и пресекал любые попытки поговорить.

Сейчас же он смотрел на Германа во все глаза, точно видел привидение.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

— Ты жив? — воскликнул он.

— Как видишь, — буркнул Герман. По выражению его лица стало понятно, что он не хочет говорить с бывшим другом.

Костя не мог скрыть своего удивления.

— Надо же, и говоришь нормально, и не лежишь как овощ…

Он запнулся и покраснел, поняв, какую глупость сказал. Ангелина взглянула на Германа: выражение его лица не изменилось, только губы слегка дрогнули.

— А мы уже решили, что ты… То есть, я хотел сказать, что… — Костя совсем смутился и покраснел еще сильнее.

— Что ж, я рад, что ты жив-здоров. А теперь мне пора.