И расцветает любовь (СИ)

Он что, не в своем уме? Или она ослышалась? Ангелина на секунду зажмурила глаза и тут же раскрыла их. Затем дерзко тряхнула рыжими волосами.

Да уж, она ожидала чего угодно, только не этого. Но Альберт смотрел на нее с такой надеждой, что она поняла: это не шутка.

— А как же Лана? — поинтересовалась Ангелина, почувствовав, как он нежно ласкает ее мизинец. Однако в этот раз по коже не бежали мурашки от его прикосновений. Ангелина осторожно высвободила пальцы из его ладоней и нервно сложила руки перед собой.

Некоторое время Альберт пристально рассматривал ее маленькие, изящные кисти, словно видел их впервые. Затем очнулся, сделал несколько жадных глотков шампанского и вальяжно откинулся на спинку кресла. В полумраке его облик был особенно гармоничным: темная рубашка подчеркивала глубину его черных глаз и идеальный торс. Когда-то этот загадочный образ пленил ее, заворожил, но теперь… Теперь Ангелина с удивлением поймала себя на том, что нетерпеливо поглядывает на часы, а не на мужчину напротив.

— К сожалению, у нас с ней разные устремления в жизни, — наконец, ответил Альберт.

— Вот как? А у нас, значит, одинаковые?

— Так и есть. — Он выпрямился и принялся загибать пальцы: — Мы оба стремимся к успеху, признанию. Оба амбициозные и целеустремленные. Мы смотрим в одном направлении, Геля. Разве это не то, что нужно для настоящих отношений?

Ангелина отрицательно замотала головой:

— Нет, Альберт. Недостаточно смотреть в одном направлении. Надо еще чувствовать, вот здесь. — Она приложила руку к сердцу.

— Я чувствую.

— А я — нет.

Ангелина подозревала, что, возможно, ее прямота причинила Альберту боль, потому что лицо его вдруг помрачнело, легкая улыбка сползла с губ, руки безвольно упали на подлокотники. Но она понимала, что должна быть честной. Лучше сказать правду сейчас, пока человек только надеется на взаимность, чем лгать ему долгое время, а потом в самый неожиданный момент нанести сокрушительный удар…

— Не может быть! — Альберт резко встал со своего места. Молодая пара за соседним столиком с любопытством посмотрела в их сторону. Но он, казалось, не замечал никого вокруг. — Значит, наши отношения для тебя ничего не значили?

— Альберт, успокойся, — как можно спокойнее сказала Ангелина, боясь, что он рассердится еще больше, и тогда уж точно не сможет контролировать свои действия.

— Ответь, Геля!

— Ты дорог мне как друг, — мягко сказала она и помолчала. Затем добавила: — Но не более.

Альберт вернулся на прежнее место, но щеки его по-прежнему пылали от злости.

— Значит, дело в нем? — догадался он.

— В ком?

— В том бесцветном учителе, который носил тебе цветы?

Ангелине не хотелось развивать эту тему.

— Причем здесь он? Я сейчас в другой стране, Альберт. Пытаюсь строить карьеру. Я вообще не настроена на отношения, понимаешь?

«Кажется, в первую очередь, я пытаюсь убедить в этом саму себя», — мысленно усмехнулась она.

Альберт смягчился:

— Что ж, если так, то я не буду давить на тебя. Понимаю, что тебе сейчас нелегко перестроиться и влиться в новый ритм жизни… Конечно, я поддержу тебя, чем смогу… Но мы еще вернемся к этой теме.

Ангелина согласно кивнула и пробормотала несколько слов прощания. Хотелось поскорее покинуть это место, закончить неприятный разговор. К счастью, Альберт не стал ее удерживать. Повесив сумочку на плечо, Ангелина вышла из кафе.

Глава 14

И трудно мне умом понять разлуку,

Ты так близка,

И хочет сжать твою родную руку

Моя рука.

А. Толстой

Дни пролетали стремительно. Дуэт Ангелины и Альберта произвел настоящий фурор. В газетах появились восторженные статьи. Пресса на все лады расхваливала широкий диапазон ее голоса, безупречную технику, безукоризненную колоратуру[*]. Альберт все повторял: «Я и не сомневался в успехе нашего дуэта» или «Мы должны держаться друг за друга, понимаешь?». И Ангелина согласно кивала головой.

Она не знала, как написать обо всем Герману. Хотелось поделиться радостью, и в то же время такой успех ее огорчал, ведь возвращение в Москву откладывалось на неопределенный срок. Надо было упомянуть в письме и про Альберта, но она не знала, как об этом написать. В итоге получилось так:

«Представляешь, по иронии судьбы в этот же театр приехал и Альберт, мой партнер по сцене. И здесь у нас образовался дуэт». Герман спросил в ответ, не обижает ли ее Альберт. «Нет, у нас только приятельские отношения, — заверила она. — Мы общаемся исключительно на рабочие темы в рабочее время». На этом тема была закрыта.

Нельзя не упомянуть, что со временем письма Ангелины и Германа становились более глубокими и откровенными. Она честно признавалась:

«И почему только сейчас, находясь вдали от тебя, я поняла, что люблю? Может быть, потому, что все это время мне хватало дружбы с тобой? Наши встречи дарили мне настоящую чистую радость, и, чувствуя себя счастливой, я могла нести свет окружающим. Но Господь позволил мне понять, что душа может переносить большее счастье, что любовь выше дружбы, что любовь выше всего.