Глава 3
НАСТОЯЩЕЕ
– Какого х*я!!! Я сказал сократить поставки в северные регионы! – рявкает грубый баритон из-под приоткрывшейся двери.
Я вздрагиваю. Вот это голос у моего будущего мужа! Это он и на меня так же орать будет за любую провинность?
– Да! Заходи! – раздраженно кидает мужчина.
Видимо, это мне. Я бы убежала. Вот честное слово! Но Джонни стоит у лестницы, перекрыв все пути к отступлению. Облокотился вальяжно о перила, закинув пятку ботинка меж прутьями.
– Иди. – бросает мне, а сам в телефон демонстративно утыкается.
Мысленно перекрестившись, берусь за ручку. Та, неожиданно легко поддается мне, раскрываясь широко. И я вижу его!
«Синяя Борода»! – Вот первое, что приходит мне на ум, когда смотрю на его окладистую аккуратную бороду. Она реально синим отливает. Как и его черный волос и весь вид злобного, дикого, ни разу не лощенного лесоруба. И глаза у него синие. Ледяные какие-то. Пустые. Страшные. Колкие. Македонский поднимается мне на встречу.
И хотя на нем дорогой деловой костюм и галстук, в моих глазах, он слово в средневековой рясе инквизитора. Ну точно как «Синяя Борода», на иллюстрации сказки, что читала мне в детстве мама.
А еще на ум тут же приходит один занимательный факт из его биографии, делающий его сходство с этим жутким персонажем почти стопроцентным. У него была молодая жена. И ребенок был. И что-то с ними произошло. Что-то такое, о чем даже мой отец отказался сообщать. Видимо, чтобы я сразу деру не дала. И теперь, глядя на своего будущего мужа, я в ужасе понимаю, что не просто так была убита его первая жена. Возможно, у него хобби такое… заваливать жен периодически. Боже, куда я попала?!
– Итак, давай обсудим с тобой несколько правил проживания в моем доме! – его глаз горит на меня.
Загорелся, едва я вошла. И это очень, очень плохой знак. Не хочу я вызывать в нем интереса. И хотя он сейчас прячет его за сугубо деловым тоном, я вижу, как он внимательно и обстоятельно рассматривает меня с головы до ног.
– Будешь соблюдать мои правила, и тогда у нас получится отличная семья! – ухмыляется Македонский так, что по мне проходит дрожь. Его глаза совсем в лед превращаются.