И с привкусом соли на губах

Они лапают его глазами. Я прямо вижу, как мамы и престарелые педагоги пускают слюни на Зверя… о да! Этот гад может произвести впечатление. Конечно, если не знать, что именно он сотворил со мной пять лет назад, его можно принять за респектабельного красавчика, успешного бизнесмена и надежного партнера, но я-то в отличие от этих женщин знаю, какой гнусный он на самом деле.

Сглотнув, нянечка старается тщательно перечислить все необходимое для Вероники.

— Понял. Всё будет. Анна Владимировна, — обращается к воспитательнице, — скажите пожалуйста, а спонсорскую помощь от родителей ваш сад принимает?

— В каком смысле? — бледнеет педагог.

— В прямом, — пожимает могучими плечами Зверь, незаметно оглаживая меня взглядом с головы до ног, — я смотрю линолеум у вас старенький, шкафчики покосившиеся, стены давно белить пора…

— Это да… — тяжело вздыхает воспитательница, — мы — муниципальное учреждение, поэтому…

— Я боюсь даже представить, на чем здесь спит моя дочь, — перебивает ее Полянский.

— Я поняла вас, Артем Борисович, но с этим вопросом вам, нужно подойти к заведующей.

Зачем он это все делает, да еще так показушно, так громко? Неужели снова красуется передо мной, показывает, что готов на все, чтобы моему ребенку было комфортно в ее привычной среде? Неужели он думает, что я смогу простить ему насилие за новые кроватки в детском саду?!



Глава 10

Лиана

На работу мы безбожно опаздываем. Но это не моя вина — что поделать, если большой босс решил самостоятельно предложить помощь одному маленькому детскому садику?! Заведующая, в конце разговора с Полянским уже смотрела на него влюбленными глазами, ведь он посулил чуть ли не капитальный ремонт зданию и обновление основных средств.

Зверь галантно открывает мне дверь и придерживает ее, когда я сажусь в его автомобиль. Быстро дает указания Маргарите, звонит своему водителю на счет вещей для Вероники. Какую-то часть пути мы едем молча, а потом оживает мой сотовый. Это Андрей. Не хочу брать телефон, но Зверь приказывает:

— Ответь, или мне самому поговорить с ним?

Еще чего не хватало! Принимаю входящий.

— Я знаю, что тебя и ребенка забрал Полянский, — вместо приветствия начинает Андрей.

Я молча слушаю. Зверь напряженно ведет автомобиль.

— Так вот, Лиана. Я хочу подать на развод.

Ничего не замирает в моей душе… Мои чувства словно заморожены. Сердце покрылось коркой льда, когда вчера он поднял на меня руку.

— Ты можешь забрать свои вещи и Вероникины… — мой телефон падает из ослабевших пальцев.

Вот так просто человек, проживший со мной пять лет, лечивший после всего случившегося, поддержавший меня с ребенком в самый трудный момент жизни отказывается от нас? Выгоняет…

Широкая мускулистая рука с выглядывающим дорогим ремешком часов ложиться на мою безвольную ладонь. Я хочу оттолкнуться, отодвинуться подальше, но рука сама забирает мобильник с моих коленей и нажимает отбой.

— Твоих рук дело… — потрясенно сиплю я, от ужаса у меня вновь пропадает голос.

— Этого было не избежать, Лиан. У твоего мужа не было выбора. Если тебе комфортнее думать, что во всех твоих бедах виноват я, то да, можешь так считать.

После вчерашнего я знала, что к мужу не вернусь в любом случае, но пойти мне с ребенком совершенно некуда.

— Всё будет хорошо, Лиан. — уверенно говорит Зверь. — Пока поживем все вместе в моей квартире, дальше видно будет.

— Я не собираюсь жить с тобой, слышишь?! — отчаянно кричу я, даже ногой притопнула от бессилия.

Зверь бьет по тормозам так, что я едва не бьюсь головой о лобовое стекло.

— Лично тебя я не держу. — угрожающе произносит он, придвигая свое напряженное лицо ко мне, — Ты можешь уйти в любую минуту! Но! Веронику ты не получишь!

— Да как ты смеешь?! — обрывается у меня всё внутри.

— Как смею заботиться о своем ребенке? — усмехается он, но черная бездна глаз остается холодной и серьезной. — Как смею не отпускать ее непонятно куда? На улицу? На вокзал? В мороз? Нет уж, Лиан. Сегодня же мы съездим в клинику и сдадим генетический материал на определение моего отцовства. Я через суд заставлю сменить Веронике свидетельство о рождении и буду подавать документы на ее опеку.

— Ты не сделаешь этого… — слезы против моей воли срываются с глаз.

Я всё понимаю, нужно быть сильной, нельзя показывать слабость насильнику и убийце, но я не могу. Всё разом навалилось на меня, эмоции нашли выход таким немудренным способом.