И с привкусом соли на губах

Поддаюсь какому-то отчаянному порыву, поднимаюсь с его кресла, тянусь к нему. Жадно обнимаю, припадаю к губам. Сколько времени мы потратили зря, прожив в страхе, в ненависти, притираясь друг к другу?! Я мечтала убежать от него, чтобы больше никогда не видеть, а теперь и мига без него прожить не могу.

Меня трясет. Вцепилась в Артема, а отпустить не могу. Тянусь к его губам. Целуемся, как обезумившие, у нас останутся синяки, наверняка! Но я не могу с собою ничего поделать. Не хочу терять ни секунды. Тянусь к ремню его брюк. Артема трясет, дыхание прерывистое. Он так возбужден, что едва ли может расстегнуть несколько верхних пуговиц моей блузки.

— Малышка, ты уверенна?

Я знаю, почему он спрашивает. До самого главного мы так и не дошли, и сейчас я намеренна это исправить.

— Более чем! — выдыхаю ему в губы.

Освобождаю от тесных брюк его каменную длину. Он рвет на мне колготки. Ну и пусть. Задирает юбку на талию. Рукой смахивает ворох документов со стола, с шумом отодвигает ноутбук. Кладет животом на освободившееся пространство. Но тут же передумывает.

— Нет, не так! Хочу видеть твои глаза.

Усаживает на стол. Приставляется к лепесткам.

А я… а мне не страшно. Сама подталкиваюсь к нему на встречу, вбирая в себя по миллиметру всю твердость его желания.

— Да, малышка, — выдыхает он, — ты как?

— Продолжай!

Артем двигается осторожно, мы снова переплетаемся в поцелуе, но потом пламя страсти все более охватывает нас. Переходим на быстрый темп.

Я плачу, я стону в голос, стону в его плечо, чтобы Марго не услышала нас из приемной, царапаю ему спину, потому что не могу сдерживать эмоций, кусаю его за шею, отчего Артем хрипло рычит, бурно изливаясь в меня.

— Я люблю тебя… — шепчет он то, чего я так хотела услышать, ведь сама полюбила всецело.



А вечером его забрали. Пришли оперативники в гражданском. Предъявили документы и показали ордер на арест.

— Ничего не бойся, Лиан! Арнольд уже едет в участок. Он обещал, что к ночи я буду с вами.

— Я поеду с тобой! — восклицаю со слезами на глазах.

— Нет. Веронику забери из садика и ждите меня. Им незачем держать меня в камере. Поговорят и отпустят.

* * *

Артем

— Молчи! Рта не раскрывай! — рявкнул мне в трубку Арнольд Грон, когда я делал свой единственный позволенный законом звонок.

Он притащился в участок через пять минут после моей доставки. И затыкал всех и каждого кучей аргументов. В итоге меня отпустили под подписку о невыезде. Но только до суда, определяющего меру пресечения. Среди прочего мне предъявляли финансовые махинации, уклонение от уплаты налогов, под меня давно и упорно копали, фальсифицировали документы, и вишенкой на торте вспомнили и побег пятилетней давности, и о девушке из поезда.

Македов подготовился основательно. Только вот его мотивы мне не до конца ясны. Поэтому пазл пока не складывается.

— В бар? — хлопает меня по плечу Грон, — тебе явно надо пропустить стаканчик — другой виски.

— В следующий раз, — крепко жму ему руку. — Дома Лиана с дочерью. Места себе не находят.

— А ты — оптимист! — хмыкает Грон, имея ввиду, что следующего такого раза может не быть.

Да и хрен с ним. Если это — последняя моя ночь на свободе, то я проведу ее дома со своими любимыми.

— За руль-то сможешь сесть?

— Да! В первый раз что ли?!

Гоню домой по пустому ночному городу. Спешу, хотя уверен, что Лиана не спит. Поднимаюсь к себе, открываю дверь. Точно не спит. Сидит чуть ли не под дверью, в слезах.

— Ну что ты моя хорошая! — поднимаю ее с пола.

— Отпустили… — то ли утверждает, то ли спрашивает она сквозь слезы.

— Я же сказал, что отпустят!

Она прижимается ко мне, я приподнимаю ее на уровень своего лица, жадно целую, зацеловал бы всю, без остатка, а потом бы взял ее прямо тут. Но сначала хочу увидеть дочь.

— Где Вероника?

— Я уложила ее. Она спрашивала про тебя. Мы так тебя ждали!

— Черт, мне так жаль, что это все происходит сейчас с нами. Очень жаль твоих слез, я не достоин их, не одной. Пожалуйста, перестань!

— Я стараюсь! — плачет она еще горше.

У меня и у самого глаза на мокром месте. Понимаю, что наказания мне в этот раз не избежать и придется расстаться с ними на какое-то время.

Идем с Лианой к дочери. Я обнимаю и целую ее в лобик, сладкую, сопящую, безмятежную.

— Папа очень любит тебя, принцесса! — тихо говорю ей, чтобы не разбудить.

— И она любит тебя, Артем.

— Надеюсь, когда-нибудь она простит меня.

— Тебя не в чем прощать, ты ни в чем не виноват!

Я подхватываю Лиану. Нам больше не нужны слова. Мы прекрасно понимаем, что хотим и не медлим больше не минуты. Только успеть бы добраться до спальни!

— Ты слишком осторожен, Артем, — прерывисто шепчет подо мною Лиана, — я хочу быстрее.

— Быстрее? — рычу я, — О, малышка, я могу очень быстро и очень глубоко. Держись малышка крепче, я отпускаю тормоза.

* * *

Лиана