И сердце на куски

- Проходи. Башка трещит, – Ванька пошел вперед, а я скинул обувь и двинулся за ним. – Нахера мы так налакались? Но я сейчас под холодный душ и буду как огурец. Нам на турбазу к одиннадцати, так что успеем.

Я его не слушал. Шел за ним и искал Ваниль. Ее не было. Зато в просторной студии Смоленцева хорошо была видна огромная двуспальная кровать. С белыми простынями. И красными каплями на ней.

Я застыл не в силах пошевелиться. У меня отключились все чувства, кроме зрения. Я смотрел на кровать и понимал, что все-таки секс у четы Смоленцевых был. И видимо недотрога даже сумела обвести моего друга вокруг пальца.

Я не сразу расслышал, что Смоленцев мне что-то говорит.

- Что?

- Говорю, хорош пялиться и завидовать, – он выпятил грудь колесом и даже не пошевелил пальцем, чтобы спрятать следы хорошо проведенной ночи. Да и зачем?

Ведь этой ночью сбылась еще одна его мечта!

Я отвернулся. Ощущение, что я нахожусь не в то время и не в том месте усиливалось. Впервые в жизни я о ком-то переживал. Да что уж там? Я думал с ума сойду, если не услышу ее голос.

Просто какой-то гребаный голос!

А мои переживания оказались никому не нужны.

Таким идиотом, как в тот момент я себя не чувствовал никогда. И мне бы уйти и оставить все, как есть, но Ваниль выбрала удачный момент, выйдя из ванной в одном полотенце. И своим появлением затормозила меня.

Мы уставились друг на друга, не моргая. Она маленькая, дрожащая и чертовски напуганная. А я невероятно злой. Настолько, что не мог отвести от нее взгляд. Злился, а сам любовался ее стройными ногами, выглядывающими из-под короткого полотенца. Молчание затягивалось, и Смоленцев начал подозрительно поглядывать на нас. На меня, на Ваниль, снова на меня.

- Может ты оденешься? – немного грубовато предложил Ванька Ванили.

Она тут же стыдливо покраснела и молниеносно сорвалась с места, снова убежав в ванную.

Я бы убил своего друга, если бы он так пялился на мою жену. Размазал бы стенке. А Смоленцев лишь еще больше выпятил грудь. Он гордился своей верной женой, уверенный в том, что я тоже не позволю себе прикоснуться к его собственности, даже если буду очень хотеть.

Ну и дурак. Я уже это сделал.

- Кофе, чай, на кухне все что, твоей душе угодно. В шкафу есть даже коньяк, — сообщил Смоленцев и схватив огромное полотенце со стула, направился к Яне.

Он и вправду дебил. Неужели он думал, что я буду сидеть и спокойно распивать чаи, когда он за стенкой трахает Ваниль?

Это не про меня история. Но зачем-то утвердительно кивнул.

И как только Ванька исчез за дверью, я тут же направился к выходу.

Еще один хлопок дверью заставил меня обернуться.

Ваниль.

В бриджах и светлой майке, с влажными распущенными волосами. И со слезами в глазах. Словно по щелчку я в два шага оказался рядом с ней. Я стоял так близко, что чувствовал ягодный аромат геля. А она и вправду готова была разрыдаться.

- Не надо, Клим, – прошептала она, судорожно хватая воздух. – Прошу тебя… Уходи… Не делай еще хуже…

В ее глазах, кроме слез, было столько мольбы, что не поверить в искренность ее слов было очень сложно. В глубине души я хотел, чтобы все было по-другому. Не знал как, но точно не так.

По щеке Ванили скатилась одинокая слеза, и я не выдержал и прикоснулся к ней, стирая мокрый след с ее лица. Ваниль тут же испуганно перехватила мою руку. На ее ладони от мизинца вниз красовался свежий довольно глубокий порез. Который, я уверен, появился этой ночью. Так Ваниль воспользовалась ситуацией и все-таки решила сохранить свой брак с моим другом.

И я уже тысячи раз убеждался, что она выбрала Смоленцева, что она за него держится руками и ногами, и что я в ее жизни лишь неприятный эпизод, но почему-то впервые в жизни не хотел верить, что я остался в стороне. На краю дороги.

- Уходи, Клим…

- Да не вопрос, Ваниль… Будь счастлива с ним…

Мой голос даже не дрогнул, хотя внутри вдруг все заболело и начало разваливаться на части.

Бред какой-то. Словно меня кто-то отравил. Но я четко осознавал, что больше выбирать она не будет. Ее выбор уже четко зафиксирован на четырнадцатой странице паспорта. И тут уже ничего не попишешь. Да и какой выбор? Я ведь толком ей ничего и не предлагал. Так рваные мысли в голове, которые рвали меня самого изнутри.

Я хотел ее поцеловать. Просто так. На прощание. Но не ушел бы тогда. Наверное, начал бы уговаривать уйти со мной, заведомо зная, что меня снова ждет провал. А до это я еще не докатился.

Заглянув еще раз в заплаканные глаза, я развернулся. Ноги стали тяжелыми и каждый шаг давался с трудом.

Я даже толком и не помнил, как ушел, сел за руль и поехал.

Последние две недели были для меня словно цунами. Они разрушили меня. Вся моя жизнь пошла кувырком. Я очень хотел все вернуть. Чтобы было все как прежде. Понятно и предсказуемо. Но не мог найти эпицентр этой стихии. Не знал, что со мной происходит и какого хера Ваниль в моей башке даже тогда, когда я решил, что со Смоленцевым ей будет лучше и отпустил. На все четыре стороны.