...и Северным океаном

С борта для «Читта ди Милано» была отправлена последняя радиограмма:

«Подтвердите радиопеленг, есть сомнения, подтвердите радиопеленг. Нобиле».

Как оказалось, экипаж «Читта ди Милано» давал дирижаблю ошибочный ориентир и вообще небрежно следил за полетом.

Сама катастрофа произошла с непостижимой быстротой. Возможно, сразу началось сильное обледенение всей оболочки. Даже тончайший слой льда на большой поверхности резко отяжелил дирижабль.

Испуганный возглас рулевого — и Нобиле бросился к высотомеру. Стрелка быстро крутилась. «Италия» падала!

Нобиле в отчаянии пытался выровнять воздушный корабль, чтобы ослабить удар. Едва успели выключить моторы, предотвращая взрыв и пожар.

Последующие секунды профессор Бегоунек описал так:

«Задний мотор ударился о лед. Моторная гондола оторвалась, и находившийся в ней моторист Помелла погиб.

Облегченная корма поднялась, наступила очередь носовой части. Командирская гондола натолкнулась на ледяную глыбу, подскочила и с ужасающим грохотом потащилась по глубокому снегу».

Дно гондолы не выдержало. Люди вывалились на лед— в противном случае их могло бы раздавить.

Трое — Нобиле, механик Чечиони и Мальмгрен — были ранены. Тяжелее всех — Нобиле: переломы руки и ноги, повреждение головы. Остальные — Бегоунек, офицеры Вильери, Цаппи и Мариано, радист Биаджи, инженер Трояни отделались ушибами.

На лед вывалилось то, что было приготовлено для спуска десанта, в том числе палатка. Ее окрасили в красный цвет, чтобы она была заметнее с воздуха. Удалось собрать сравнительно много продовольствия — при жесткой норме его могло хватить на восемьдесят дней. Однако сильно урезать порции не пришлось: вскоре Мальмгрен подстрелил белого медведя.

Самое же главное: из разбитой гондолы в числе прочего вывалился небольшой запасный радиопередатчик. Биаджи взял его на борт тайком, вопреки запрещению Мариано, заместителя начальника экспедиции.

А что же сталось с другими членами экипажа?

После удара о лед, когда отвалилась гондола, облегченный дирижабль поднялся в воздух. Подчиняясь ветру, он медленно уплыл на восток, унося шесть аэронавтов во главе с Алессандрини.

Оставшимся на льду запечатлелась фигурка человека, который словно хотел спрыгнуть с уносимого дирижабля, но не решился.

Некоторое время спустя за чертой горизонта, где скрылась искалеченная «Италия», поднялся высокий столб серого дыма.

Взрыв? Или сигнал, который унесенные, в свою очередь спустившись на лед, подавали своим товарищам?

Всего через несколько часов после катастрофы Биаджи, смастерив антенну из обломков гондолы, начал посылать в эфир сигналы бедствия. Тщетно!

Мир ничего не знал об «Италии», пока вечером 3 июня Николай Шмидт не поймал волну передатчика Биаджи.

Вот самая сжатая хроника дальнейших событий.

Первая комиссия по оказанию помощи экспедиции Нобиле была создана в Советском Союзе всего через три дня после того, как прервалась связь с «Италией».,

Когда радиолюбитель принял сигнал бедствия, в комиссию немедленно привлекли крупных специалистов-полярников, и она разработала план спасения попавших в беду.

Тем временем удалось установить постоянную радиосвязь с «красной палаткой». Стали известны координаты лагеря на льду. Оттуда передали: еще 30 мая, убедившись, что никто не слышит сигналы бедствия, трое — Мальмгрен, Цаппи и Мариано — ушли за помощью по направлению к островам архипелага Шпицберген, надеясь найти там охотников или судно.

От этой группы, как и от унесенной на дирижабле группы Алессандрини, в лагере нет известий. Какое-то время люди «красной палатки» еще продержатся, во всяком случае, до тех пор, пока не растает их льдина. А это может произойти скоро.

В начале июня норвежские и итальянские летчики не раз летали в сторону лагеря, однако не нашли его.

Советы начинают поиски

12 июня к Шпицбергену вышел ледокол «Малыгин» с самолетом летчика Бабушкина на борту.

В неслыханно короткий срок был подготовлен к походу самый мощный наш ледокол — «Красин». Он стоял на временной консервации — безжизненный, без команды, с потушенными топками.

Через четыре дня семь часов сорок минут после получения приказа «Красин» покинул порт Ленинграда с самолетом летчика Чухновского на борту, с полным запасом угля, продовольствия, спасательных средств и командой, отобранной из добровольцев со многих судов. Это произошло утром 16 июня.

Начальником экспедиции был назначен известный полярник, профессор Рудольф Лазаревич Самойлович. Руководство операциями «Малыгина» поручалось участнику экспедиции Седова к Северному полюсу Владимиру Юльевичу Визе.

Разумеется, советские люди сознавали опасности, связанные с рейсами кораблей и самолетов. В ночь накануне отхода «Красина» Самойлович сделал в дневнике запись, хорошо передающую напряжение тех дней:

«В углу кают-компании, склонив голову на плечо, сидя спала моя ближайшая помощница — жена. Лицо ее было бледным, утомленным. Некоторое время я постоял перед ней. «Как долго мы с тобой не увидимся… Увидимся ли? — подумал я».