...и Северным океаном

В музее Тобольска хранится книга о плавании «Фрама» с дарственной надписью: «Александру Ивановичу Трондхейму с благодарностью за услугу от Фритьофа Нансена».

Книга была специально прислана в Тобольск в 1897 году, вскоре после ее выхода.

Александр Трондхейм в молодости покинул Прибалтику ради Сибири. Видно, была в нем жилка исследователя. Охотно примыкая к экспедициям, сошелся с Александром Михайловичем Сибиряковым, участвовал в его северных рейсах из России в Швецию и Норвегию. Когда капитан Витггинс решил пройти Карским морем к устью Енисея, Александр Иванович оказался рядом с ним и предпринял очень рискованный лыжный поход.

В Тобольске его разыскал русский полярный исследователь Эдуард Толль.

Дело в том, что перед началом экспедиции Нансен обратился к русскому правительству с просьбой о доброжелательном содействии.

Что именно просил Нансен?

Рекомендательное письмо к местным властям на случай, если экспедиции потребуется какая-либо помощь. Двадцать ездовых собак, которых можно было бы погрузить на «Фрам» в Югорском Шаре. Возможность связаться с монахами монастыря, которые давно живут на берегу пролива и, вероятно, знают о состоянии льдов в этих местах. Подробные карты побережья Сибири, Новой Земли и Новосибирских островов.

Бюрократический аппарат царского правительства отличался медлительностью, недоверчивостью к любым непривычным начинаниям. На этот раз, видимо, не без нажима русских ученых, горячо сочувствующих смелому-норвежцу, произошло чудо.

Нансен получил свидетельство министерства иностранных дел, предлагавшее всем местным властям и частным лицам при заходе «Фрама» в российские воды и высадке экипажа на берег «оказывать означенной экспедиции в случае надобности возможное во всем участие и помощь».

Александр Трондхейм по поручению Толля выполнил вторую просьбу Нансена. Чтобы отобрать самых лучших ездовых псов, он несколько месяцев мотался по тундре. Дожидаясь в Хабарове прихода «Фрама», выполнил и третью просьбу норвежца: расспросил местных жителей и сам разведал ледовую обстановку.

Растроганный Нансен горячо поблагодарил Трондхейма. Когда тот попросил записку, подтверждающую, что поручение выполнено, Нансен воскликнул:

— Вы заслуживаете большего!

Он вручил Трондхейму королевскую медаль и диплом. Более того, предложил русскому войти в состав команды «Фрама», что, если вспомнить придирчивость Нансена при отборе кандидатов, было с его стороны самым высоким проявлением доверия и большой честью.

Однако Александр Иванович отказался. У него были дела в Тобольске, и потом он ведь не расплатился за собак. Уехать на три года должником? Как можно?

Он покинул «Фрам».

Трондхейм остался верен Северу. Продолжал исследования, помогал экспедициям. В 1912 году именно он отбирал собак для Георгия Седова. И ему же два года спустя было поручено «обеспечивать собаками экспедицию, следующую к Северному полюсу для поисков лейтенанта Седова…»

Подробные карты, которые просил Нансен, были высланы ему задолго до начала похода «Фрама». И не только карты, но и детальные описания населенных пунктов побережья, даже самых ничтожных, которые, однако, могли послужить ориентиром.

И это еще не все.

Когда на «Фраме» лишь устанавливались мачты и отделывались каюты, далеко от Норвегии добровольные помощники Нансена уже работали для успеха будущей экспедиции.

В Ледовитом океане, на острове Котельном — крайнем среди Новосибирских островов, возле которых должен был начаться дрейф «Фрама», — груда камней поддерживала шест с доской: «Склад Нансена № 1». В мерзлую землю были закопаны порох, жестянки с маслом, сахаром, спичками.

Этот склад устроил Толль. Случись с «Фрамом» несчастье — и на необитаемых островах норвежцы могли получить поддержку России.

Толль сам закупил в Якутске провиант. Никто не брался доставить его на Новосибирские острова. Однако ученый написал жене в Петербург, что за перевозку взялись вполне надежные люди. Он не солгал: трудно было найти более надежного человека для опасного похода, чем сам Толль.

Ранней весной, когда «Фрам» спокойно стоял в гавани, а его команде еще только мерещились льды, Толль уже боролся с ними. Возвращаясь с Новосибирских островов после устройства складов для Нансена, ученый и пять его спутников заблудились в туманах. Измокшие, промерзшие до костей, в изодранной обуви, они едва брели по льду к далекой суше.

Узнав об этой мучительной экспедиции, норвежские газеты писали, что жертвы, принесенные ради Нансена иностранцами, особенно ярко показывают, с каким участием следит Россия за отважным предприятием сынов Норвегии.

…Уходит, тает в тумане лодка, где прощально размахивает руками Трондхейм. Он увозит груду писем: когда-то еще представится команде возможность отправить почту?

«Фрам» медленно, ощупью идет к выходу из пролива.

Карское море припасло для корабля и шторм, и туманы, и льды, но всего этого в меру. Плавание было скорее однообразно-спокойным, чем опасным.