I Shall Wear Midnight

Козы в темнице были в этом смысле ничуть не хуже. Они снова и снова безмятежно пережёвывали свой ужин, не сводя с Тиффани серьёзных взглядов, словно ожидали, будто она вот-вот начнёт жонглировать или устроит представление с песнями и плясками.

Прежде чем заснуть, она успела подумать, что кто-то должен был этот самый ужин козам дать, а следовательно, мог заметить, что в темнице не хватает одной узницы. В таком случае, у неё будут проблемы, хотя трудно себе вообразить больше проблем, чем уже есть.

Тиффани проспала всего час, не больше, но проснувшись, обнаружила, что недооценила собственную проблемоёмкость. За этот час кто-то укрыл её пледом. Что происходит?

Ответ явился вместе с Престоном, который принёс поднос с варёными яйцами и жареным беконом. Яйца и бекон оказались с лёгким привкусом кофе, который расплескался в процессе долгого спуска вниз по ступеням лестницы.

- Его милость посылает это тебе со своими наилучшими пожеланиями и извинениями, - улыбаясь, объявил Престон, - а ещё мне велено передать, что, коли пожелаешь, он распорядится сделать для тебя горячую ванну в Чёрно-белой комнате. Когда будешь готова, Барон... новый Барон будет рад видеть тебя в своём кабинете.

Идея принять ванну казалась очень заманчивой, но времени не было, а, кроме того, сколько-нибудь приличная ванна означала, что бедным служанкам придётся таскать тяжеленные вёдра с водой на четыре или пять этажей вверх по каменным ступеням. Она может ополоснуться и в раковине, когда представится такая возможность[26]. Зато Тиффани ощущала себя вполне готовой принять бекон и яйца. Очищая поднос, она сделала мысленную заметку: если этот день окажется «будем вежливы с Тиффани» днём, не забыть попросить добавки.

Ведьмы предпочитают получать максимум благодарности, пока та ещё не остыла. По прошествии времени, люди склонны проявлять забывчивость. Престон наблюдал, как она ест, с выражением юноши, чей завтрак состоял лишь из солёной овсянки, а когда она закончила, осторожно напомнил:

- Ну что, теперь к Барону?

«Он заботится обо мне», - подумала Тиффани.

- Для начала, мне хотелось бы повидать старого Барона, - сказала она.

- Он всё ещё мёртв, - несколько обеспокоенно напомнил Престон.

- Ну и слава богам, - ответила Тиффани. - Вообрази, что начнётся, если он вдруг оживёт.

Она улыбнулась, увидев озадаченное выражение на лице Престона.

- Завтра его похороны, вот почему я хочу видеть его сегодня, и немедленно. Пожалуйста? В данный момент он важнее, чем его сын.

Быстро шагая к склепу перед почти бегущим вслед, чтобы не отставать, Престоном, Тиффани ощущала на себе взгляды людей. Ей было немного жаль стражника, потому что он всегда относился к ней любезно и уважительно, но она не могла позволить, чтобы люди видели, как её куда-то ведут. Хватит этого. Взгляды, которые на неё бросали, были скорее испуганными, чем сердитыми, и Тиффани никак не могла для себя решить: хороший это признак, или наоборот.

Спустившись в гробницу, она глубоко вздохнула. Пахло, как обычно в склепе: холодом и немного лежалой картошкой. Она улыбнулась слабой торжествующей улыбкой. Старый Барон лежал так, как она его в прошлый раз оставила: мирно скрестив руки на груди, будто спал.

- Они думают, я тут ведьмовство какое-то сотворила, да, Престон?

- Да, мисс, были такие слухи.

- Ну так вот, это правда. Твоя бабушка ведь учила тебя обхождению с мертвецами? Значит, ты знаешь, что им нельзя долго быть в мире живых. Погода тёплая, лето было жарким, и «холодные камни гробницы» не так холодны, как хотелось бы. Так что, Престон, принеси мне два ведра воды, будь любезен.

Он заторопился прочь, а Тиффани тихо присела у каменной плиты, на которой лежал Барон.

Земля, соль и две монетки для перевозчика - вот что ты даёшь мёртвым, а кроме того, ты внимательно слушаешь и следишь за ними, как мать за новорожденным младенцем...

Престон вернулся, волоча два ведра воды, которую, как с удовольствием заметила Тиффани, умудрился почти не расплескать. Он быстро поставил их на землю и повернулся, чтобы уйти.

- Нет, Престон, останься, - скомандовала она. - Я хочу, чтобы ты видел, что я делаю, и мог рассказать другим, если спросят.

Стражник молча кивнул и присел рядом. Тиффани это оценила. Она поставила ведро около каменной плиты, опустилась на колени, сунула одну руку в холодную воду, а другую прижала к камню и прошептала сама себе: «Главное - равновесие».

Ей помогла злость. Просто удивительно, сколько пользы может принести обыкновенная злость, если сберечь её в себе до подходящего момента, в точности так, как Тиффани объясняла Летиции. Она слышала, как судорожно вздохнул Престон, когда вода в ведре начала исходить паром, а потом закипела.

Потом он вскочил на ноги.

- Я понял, мисс! Нужно забрать ведро с горячей водой и принести другое, с холодной, да?

Чтобы воздух в склепе стал снова остыл, как в середине зимы, потребовалось вылить в канаву три ведра кипящей воды. Когда Тиффани вышла из гробницы, её зубы почти стучали от холода.