И сядет солнце на Востоке (СИ)

— Но бабушка… — Ольга приподнялась в кресле, чувствуя холод который так и бежал вдоль её спины, — Это ведь похороны! Как вы… Это же черный день! Никто не одобрит порицаний в сторону имени усопшего. Это…

— Молчать!!! — Мирослава осекла внучку тихо, но резко, — Тебе ли пристало учить меня, как поступать? Эта маленькая дрянь помогала Княгине! Именно она и повинна в том, что отпустили тварь из тюрьмы! Они всё Государю сообщили. Вернись он из Днепрограда, как и планировал, не успели бы подготовить шваль к обряду! И ты ещё жалеть хочешь эту маленькую сиротку! Ты упустила шанс стать Княгиней, Ольга! Опомнись, ибо проиграла ты из-за безродной сироты из улицы, в пользу такой же безродной швали! Кафтан пропитанный ядом для Миневры уже был готов, но нет же!! Эту дрянь боги выбрали!

— Что… вы мне велите? — Ольга дрожала всем телом, слушая матушку.

Страх одолевал княжну всё сильнее, ведь она понимала, что потеряла действительно всё. Её ненависть к Станиславе стала жгучей и всепоглощающей. Однако не короны Ольга желала. С той самой ночи, как утонула в его руках, единственным желанием девушки был сам Всеслав. Сколько боли и злобы Ольга испытала смотря на то, как эта рыжая тварь заигрывала с ним. Сколько обиды было в княжне, покуда прогнал Всеслав её ещё после застолья в саду горной резиденции в Карпатах. Не захотел и сказал, что не стоит им больше видеться наедине, потому что женится он. Очень скоро, и следует соблюдать приличия. Но Ольга видела. Стояла в ту ночь прямо перед ним и видела в глазах Всеслава совершенно другое. Не свадьба была причиной, и не то, что не принимал маленький княжич Ольгу. Причиной стала невесть откуда упавшая им на голову чужачка. Дикая, неопрятная и совершенно невоспитанная, она настолько околдовала своим буйством и непокорностью Государя, что он стал следить за каждым её шагом. Она шла гулять с Катинкой в сад, он выходил следом и садился в альтанке у скал, незаметно наблюдая за ней. А Ольга следила за Всеславом. Смотрела на это и душилась слезами, понимая, что не стал бы Государь тратить время попусту слушая бабский трёп и смех. Но Всеслав слушал, отправлял всю свою свиту прочь и часами следил за тем, как эта тварь играет с княжичем в саду.

— Я всё сделаю, Матушка! Только повелите! — Ольга подняла полный ненависти взгляд и дрожа расплылась в злой улыбке.

— Вот теперь я узнаю свою девочку! Ты править здесь должна, Ольга! Только ты! Но сперва… — Мирослава знала чем зацепить тщеславие и гордыню внучки, потому и заискивала к ней самыми сладкими речами, — Сперва нужно опоить его!

Мирослава открыла небольшой схрон в столике между ними, легко надавив на нужный край. Из-под столешницы выскочил маленький шкафчик, в котором лежало три стеклянных склянки. Женщина взяла ту, которая была с прозрачной жидкостью и ухмыльнулась.

— В своё время это снадобье знатно подпортило жизнь княгине Лизаветте. Изяслав и не смотрел больше в её сторону. Стоит только пары капель да огненной близости, и мужчина твой, Ольга. Это крайняя мера и это опасно, но только она способна помочь нам уничтожить ведьму! Только её колдовскими методами. Ей не место в этом дворце!

Женщина поставила склянку перед Ольгой, а следом достала другую, с такой же светлой, но мутной жидкостью.

— А это… Это лично для нашей Государыни! Не бывать её ублюдкам в стенах этого дворца. Ни за что!

Ольга посмотрела на обе склянки и схватила их, тут же спрятав в корсете платья. Мирослава только злорадно ухмыльнулась и отпила чая, осматривая свою внучку с тем пониманием, что стань она Княгиней, не заметила как и её отравили бы. Однако подобное детоубийство не входило в планы женщины никогда. Намного интереснее создать марионетку — идеальную куклу, которая будет играть пешкой на шахматной доске матушки, нежели брать грех на душу.

*****

— Ничего… не… скажу…

Я отпустила лицо мужчины и поднялась отряхивая руки и кривясь. Рожа, как у скотины, а взгляд как у самого паршивого и отбитого сидельца. Именно таким мне показался боярин Борислав Ржевич. Знатный, по словам Арысь мужчина опустился до заговора против Всеслава. Пошел на такой шаг из-за казни своего кормильца — министра Ольжича.

— Не скажешь, значит? Тогда, позволь я кое-что тебе покажу, — я ухмыльнулась и достала из кармана камзола пулю, которую из плеча Всеслава извлёк Вессарий.

— Знаешь, что это? — опять присела рядом с Бориславом, который прижался к сырой стене подземелья, подгребая под себя босыми ногами болото и цепи кандалов.

— Пуля это, женщина! Пуля! А ты не имеешь права вести допрос! Женщины не ведут допросы! Я требую защитника согласно законам Славянской Империи! Слышишь!!! Ничего не скажу! — он почти плевался слюной, а налипший на лицо пот смешанный с грязью только добавлял мерзости этой картине.

— Послушай, Борислав! Я может и женщина, но это не значит что дура недалёкая! Это!!! — я почти всунула пулю под нос твари, и схватила его за грудки, спустив прежде повязку со своего рта, — Достали из плеча Князя, тварь! И ты мне скажешь, откуда у вас взялось оружие со свинцовыми пулями!!!