... И скрылся с места преступления...

Канлифф стоял в очереди на регистрацию, по его виду невозможно было догадаться, что он встревожен и пытается спастись бегством. При нем был небольшой портфель, а два чемодана он уже успел погрузить на тележку; грузчики готовились отправить багаж на борт. В сопровождении детективов и двух офицеров полиции аэропорта Роджер поджидал его на ступеньках, ведущих в зал вылета.

Канлифф начал подниматься по лестнице, и Роджер шагнул к нему:

– Вы не уделите мне еще одну минуту, мистер Канлифф?

Канлифф застыл на месте. Нижняя челюсть отвисла – он с трудом взял себя в руки, и когда заговорил, в его голосе отчетливо звучал страх:

– В чем дело?.. Почему прямо здесь? У меня неотложное дело в Париже, какое вы имеете право?

– Мы вынуждены будем попросить вас отложить поездку, – решительно заявил Роджер. – Есть несколько вопросов, которые мы хотели бы вам задать. Если вы дадите на них удовлетворительные ответы, вы вполне успеете на следующий рейс, сэр.

Казалось, Канлифф вот-вот упадет в обморок.

Роджер шел рядом с ним, остальные полицейские – чуть позади. Канлиффа провели в служебное помещение, носильщик принес его багаж, который открыли еще до начала допроса.

Канлифф отлично подготовился к побегу. Среди сложенной одежды оказалась значительная сумма в иностранной валюте, целое состояние в виде бриллиантов, устилавших все дно одного из чемоданов. При нем оказалось множество ценных бумаг на весьма значительную сумму, а также кредитные карты, выписанные зарубежными банками, из которых явствовало, что он под разными именами держал в нескольких странах очень крупные суммы.

И еще в его вещах нашли небольшой конверт с героином.

* * *

– Какое вы ему предъявили обвинение? – поинтересовался Кортленд, когда Роджер вернулся в Скотленд-Ярд. – У вас отличный выбор.

– Формально пока ничего, – Роджер достал из кармана сигареты, – но есть одно, которое я просто мечтаю ему приклеить.

– Какое же?

– Убийство миссис Роули, помните? – Роджер чиркнул спичкой. – Я думаю, он сбил ее сознательно, это не было несчастным случаем. Полагаю, это знал и Роули. Вероятно, к тому времени Роули – химик-фармацевт, имевший доступ к различным наркотикам, включая героин, – был уже крепко повязан с Канлиффом, и повязан на наркобизнесе. Очевидно, это стало известно его жене. Вероятно, она пыталась убедить его бросить это занятие и когда поняла, что увещевания ни к чему не приведут, решила обратиться в полицию. Не сомневаюсь, что все свидетели были подкуплены. Самое неприятное для нас – Аткинсон. Вспомните, он разбогател сразу же после окончания судебного разбирательства и тут же подал рапорт о переводе в Тоттинг, где приобрел дом. Думаю, что мы скоро выясним, что купил он его на деньги, полученные за ложные показания.

– Кажется, я начинаю понимать, – наморщив лоб, медленно проговорил Кортленд. – Но какова роль всех остальных, Красавчик?

– Я понимаю, что ставлю себя под удар, – Роджер любовался идеальным кольцом сигаретного дыма, – но сейчас, когда Браун заговорил, я могу увязать все детали этого дела и дать удовлетворительные объяснения. Браун работал с Роули долгие годы – он и другие распространители наркотиков вначале работали за деньги, потом – за наркотики. Все они к тому времени уже стали наркоманами.

Насколько я понимаю, события развивались следующим образом: – Миссис Брей работала на Роули с того самого судебного разбирательства в Лайгейте. Она была его неизменным помощником. Аткинсон обеспечивал ей – как, впрочем, и Брауну, и всем остальным членам шайки, которые использовали штаб-квартиру кампании как прикрытие, – надежную защиту. Потом миссис Брей и Аткинсон стали слишком самоуверенными: они так много знали о Роули и его деятельности в качестве "доктора Смита", что решили наложить лапу на часть его наркотиков, отколоться от клиники "Палли" и начать собственное дело. Им были известны все наркоманы, регулярно посещавшие штаб-квартиру кампании, поэтому проблема клиентуры их не волновала. Браун признает, что они подрубили доходы Роули и фактически отняли у него дело.